Тот механизм, на котором строится система управления в Америке, рассчитан на наше любопытство. В нем нет встроенного скептицизма – все должно исходить от нас самих.
Любопытство – столь же мощное средство в общественной жизни, как, к примеру, на работе. Сама по себе возможность прийти и задать вопрос на совещании местных чиновников – яркое напоминание о том, что власть нам подотчетна, а не наоборот. В таких вопросах заключены контроль над ситуацией и понимание наших ценностей, независимо от того, идет ли речь о школьном самоуправлении, выступлении на форуме кандидатов или просмотре трансляции заседания палаты представителей на кабельном канале C-SPAN.
Взаимосвязь между «личным» любопытством и такого рода общественным любопытством проста: это привычка задавать вопросы, постоянно напоминать себе о важности этого и о своем праве. Дело даже не в том, что демократия допускает любопытство. Без любопытства это уже не демократия.
Верно и обратное. Демократия – именно тот общественный строй, который более других дает волю нашему любопытству во всех сферах жизни.
Глава 7
Золотой век любопытства
«Быть может, однажды люди перестанут интересоваться неизведанным, не будут тянуться к тайне. Это возможно, но, утратив любопытство, человек потеряет практически все, что делает его человеком».
Артур Кларк>1
Мы ехали в машине с открытыми окнами. Это было в 1959 году, мне тогда исполнилось восемь лет. Мы остановились на светофоре, и вдруг я увидел пчелу, которая то залетала в машину, то вылетала обратно. Я испугался, мне не хотелось, чтобы она меня ужалила. Скорее бы загорелся зеленый, чтобы можно было ехать дальше! Но вдруг у меня возник вопрос: а что быстрее – машина или пчела? Может, пчела сможет лететь вместе с нами даже после того, как мама пройдет этот перекресток?
В итоге мы оторвались от пчелы, но вопрос засел в моей голове. Что движется быстрее – пчела или машина? Я пытался его как-то решить, но убедительного ответа не нашел. Мне тогда было лишь восемь, и единственное, что я мог, это задать этот вопрос кому-то из взрослых. Как и всегда, я пошел к бабушке. Бабушка была моим персональным Google, возможно, не таким всезнающим, но намного более понимающим и поддерживающим. Она любила, когда я задавал вопросы, даже если не знала на них ответ>2.
Я всегда был любопытным, сколько себя помню. Я понял это прежде, чем у меня сложились все прочие представления о себе. Это основная черта моего характера. Кто-то считает себя веселым, умным или общительным, я же точно так же, как и пятьдесят лет назад, считаю себя любопытным.
