— Разумеется! Вечером двенадцатого министр, насколько мне известно, был жив, дальше — так уж случилось — я общался исключительно с кабатчиками, девками и сутенерами, а их всех не больно-то интересуют перестановки в правительстве…
— Что ж, тогда давайте по порядку. Когда и как вы узнали о своей отставке?
— Приказ был доставлен вестовым, прямо в гостиницу. Рано утром тринадцатого.
— А вот щетинкинский привратник утверждает, будто вы покинули гостиницу еще затемно, и никакие посетители перед тем к вам в номер не поднимались.
«Тревога! Боевая тревога!!» В гостинице он — по правилам Службы — квартировал под именем пехотного штабс-капитана Попова, с соответствующими документами прикрытия. То, с какой быстротой коллеги вышли на Щетинкина, ясно говорит о внимании, которого нежданно-негаданно удостоилась его скромная персона…
— По всей видимости,- пожал плечами ротмистр, — привратник самовольно отлучился с поста, как раз в момент появления курьера, а потом побоялся признаться в собственном упущении.
— Да, такое могло случиться, — легко согласился немец. — Так когда вам доставили приказ?
— Боюсь, я не поглядел на часы…
— Что, ни разу?
— Сперва был спросонья, а потом в таком раздрызге, что… Ну, сами понимаете, господин майор…
— О да, конечно, — сочувственно покивал тот. — Сообщение об отставке без выслуги — это довольно яркая новость, тут сложно сохранить внимание к окружающим мелочам… Кстати, о мелочах: а во что он был одет — ну, тот вестовой?
— В форму, естественно!
— Я понимаю, что не в пижаму. В какую форму — в пехотную, в кавалерийскую? Или, может, в морскую?
Ну, раз уж посланец Командора счел нужным невидимкой проскользнуть мимо привратника (возможно даже, открыв отмычкой черный ход), то голубеньким знать о нем какие-либо подробности и вовсе ни к чему…
— Гм… Вот ведь черт — не помню! В коридоре было совсем темно…
— Темно?! То есть дело происходило не ранним утром, а скорее ночью?
О дьявол!.. хотя… есть!!
— Никак нет. Там свет с улицы: в Измайловской части хорошо работают газовые фонари, а как раз ближе к утру их гасят.
— Хорошо, проверим. Кстати, этот ваш вестовой…
— «Мой»? С какой это стати он мой?
— Ну, вашего ведомства. Бывшего вашего ведомства… Вы ознакомились с приказом прямо при нем?
— Нет, зачем? — (ну да, признай, что зажигал полный свет, чтоб разглядеть буковки — и вопрос о мундире вернется, как хлеб, отпущенный по водам). — Черкнул не глядя свою подпись на конверте, вскрыл его, забрал послание, вернул конверт с печатями вестовому, тот козырнул и отбыл: приказ не совсекретный, уничтожению сразу по прочтении, в присутствии курьера, не подлежал… Слушайте, вы меня что — проверяете на знание правил обращения со служебной почтой?
