От обычной летучей мыши этот летун отличался парой коротких рожек на лбу, которые придавали ей сходство с чертиком. Едва летучая мышь нацелила их на квадратное гнездо под наушником, как в уши полилось взволнованное щебетание:
— Привет-привет! Новый биотехник, да? Старого убили, — сходу пожаловался она. — Голову отрезали, представляешь?
Глеб машинально представил. Ему не понравилось. Еще одно теплое местечко повышенной суровости. А летучая мышь уже трещала дальше:
— Высшие сказали, что это сталкеры. Тут целая стая крутилась. Солдата послали. Он всех убил, а голову так и не нашел. Вот. А еще…
Биотехник помотал головой, вытрясая обратно льющийся в оба уха поток бесполезной информации.
— Не тарахти, — рыкнул Герман.
— Тогда зачем звали? — обиженно пискнула мышь.
Глеб даже не сразу вспомнил: а, действительно, зачем?
— Тебя как звать-то? — спросил он.
— Кеша, — пискнула мышь, сделав ударение на последний слог, да еще вдвое растянув последнюю "а".
Имена они себе брали от первого, с кем поделились информацией, при этом совершенно не заботясь о соответствии, и неизменно переиначивали на свой лад.
— Слушай, Кеша, — начал Глеб. — Есть два вопроса. Во-первых, дорога до гармонизатора…
— А-а, — чуть разочарованно пискнула мышь. — Это просто. За воротами железная дорога. Иди по ней до развилки, а там на северо-запад. Там с насыпи шпили увидишь.
— Спасибо, — кивнул Глеб. — Только по карте там — болото. В деревне мне сказали, что пройти можно, но вот где именно?
— Да где хочешь, — затараторила мышь. — Высохло болото. Давно высохло. Один камыш сухой. Всё или что ты там про второе говорил?
— Второе? А, второй вопрос про людей будет.
Мышь пискнула и с готовностью затарахтела:
— Да всё как обычно. Бродят туда-сюда. Мусор с помоек таскают. Если выброс был, там шарят. Только у нас свои мародеры есть. У залива куча никтов лагерем стоит. Они гоняют людей, а те всё равно лезут. В понедельник приходили трое. Им тоже головы отрезали.
— Порадовал, — фыркнул Глеб. — И часто тут головы отрезают?
Под ногами громко хрустнула створка ворот. Выглядела прочной, а оказалась насквозь проржавевшей. Чайки хором вскрикнули. Биотехник обернулся. Птицы разом взлетели и умчались прочь. Гомон их товарок стал заметно тише. Глеб почувствовал себя слегка неуютно.
— Не-а, — успокоила его мышь. — Только в понедельник и вчера. Раньше трупы целиком увозили, на разборку. Поэтому и решили, что люди.
— Так что, оба раза никто ничего не видел? — перебил его Герман.
