Эдуард, расположившийся на стульчике у окна напротив гостьи, принялся на довольно хорошем английском вводить ее в курс дела. Уменьшительно – ласкательные исчезли.
– Мы говорили об устройстве нашего общества. О том, что схема распределения материальных благ чем-то похожа на пищевые цепи в природе. Вы имеете представление о пищевых цепях?
Катрин состроила недоумевающую гримасу. Разглагольствовать на заданную тему у нее получается только после длительной предварительной подготовки. Никон не без злорадства отметил ее неспособность сходу въехать в курс дела. Не дав Никону порадоваться затянувшейся паузе, Эдуард принялся объяснять.
– Жучки едят в поле травку. Мышки едят жучков. Кошки, совы или ястребы ловят мышек. Когда эти хищники умирают, их едят бактерии и насекомые. Потом на этом всем растет трава и так – по кругу. Понимаете?
Катрин кивнула.
– Вот и в обществе нашем происходит что-то похожее. Одни добывают и выращивают. Другие лечат и воспитывают. А есть те, которые бессовестно пожирают. Вот товарищ Никон утверждает – наше общество должно быть больше похоже на единый организм, чем на экосистему. И я с ним соглашаюсь, но все же утверждаю – есть слишком много людей, которые ведут себя как отдельные организмы в экосистеме. Вы понимаете?
Катрин кивнула снова.
– Теперь мне интересна ваша точка зрения, мадам. Должны ли в обществе быть люди, способные повлиять на неправильных его членов? Возможно, забрать у них то, чем они владеют не по праву?
Катрин сделала дежурный кивок. Потом, сообразив нечто, замотала головой. Пожала плечами. Выдавила улыбку, а за ней и встревоженные слова:
– Я…я… точно не уверена. О каких людях вы говорите? О полиции и судьях?
– О, есть граждане, на которых не могут повлиять даже полиция и судьи. С последними у них отношения как в целостном организме. Они им очень хорошо платят. Я уточню вопрос. Должны ли в обществе существовать хищники, способные забрать у зажравшихся свиней их жирный кусок? По законам эволюции и построения пищевых цепочек в экосистемах?
Гробовой тон фразы испугал Катрин. Она поежилась, опять замотала головой. Глянула на Никона, безучастно наблюдающего за веселой для него сценой. Собралась с духом и пошла в наступление.
– Я не понимаю, что здесь происходит. Объясните мне, в конце концов, Никон. Почему, когда я прихожу посмотреть на вашу работу, этот мистер усаживает меня в клиентское кресло, рассказывает странные вещи и спрашивает: нужны ли в обществе преступники? Что у вас здесь происходит?
