Сняв шинель и переобувшись в войлочные тапки, Алов взялся за письма, но ничего не успел разобрать.
– Иностранный отдел, идите жалованье получать! – крикнула из коридора секретарша Этери Багратовна, бывшая любовница Тифлисского губернатора.
Захлопали двери, загремели вниз по лестнице сапоги, и у кассы мгновенно выстроилась длинная очередь.
Сотрудники Иностранного отдела делились на две неравные категории – «домоседов» и «командировочных». Первые никуда не выезжали и по внешнему виду напоминали бедных учителей или бухгалтеров, а вторые ездили за границу и возвращались оттуда разряженные в шерстяные безрукавки, рубашки с воротничками «стрела», наимоднейшие шелковые галстуки и брюки покроя «оксфордские мешки».
Алова не особо завидовал командировочным – он был неприхотлив. Что ему требовалось, кроме папирос, крепкого чая и лекарств на случай болезни? Но его оскорбляло то, что его молодая жена имела всего два платья, да и те – купленные с рук.
Дуня Одесская была из тех женщин, которых следовало боготворить и осыпать подарками. Алов сравнивал ее и себя и не понимал, чего она в нем нашла. Ну что это такое: залысины, пенсне на шнурочке, впалая грудь и намечающийся животик?
На праздниках подвыпившие коллеги дразнили его:
– Ты следи за своей Дунькой: она у тебя горячая, как печка.
– А Алов – тощий и гнутый, как старый ухват, – ухмылялись другие.
В кличке «Ухват» Алову явственно чудился намек на рога. Он тосковал, изводил жену ревностью… а потом запирался с Галей у себя в кабинете. После этих пятиминутных измен он ненадолго чувствовал себя отомщенным.
Однажды в Третьяковской галерее Алов наткнулся на экскурсию школьников, разглядывавших картину «Неравный брак». Вожатая объясняла детям, какое это мучение для юной невесты – выйти замуж за богатого, но мерзкого деда.
Старик, изображенный на картине, по крайней мере, мог подарить невесте драгоценный браслет и обеспечить ей дом – полную чашу. А Алов со своей зарплаты, ограниченной партийным максимумом, приносил Дуне две сумки картошки:
– Ты это… перебери ее. Ту, что с гнильцой, надо в первую очередь есть – а то пропадет.
Эх, если бы Алов работал на другой должности! Ходили слухи, что коллеги из Экономического отдела собирали досье на директоров трестов и заставляли их откупаться от неприятностей. Неплохо жили чекисты, работавшие на транспорте: там всегда можно было пощипать спекулянтов, везущих товар в другую губернию.
Слова «Иностранный отдел» звучали престижно, а толку что? Алову даже выслуживаться было некуда: выше него стоял только начальник Иностранного отдела – великий и грозный Глеб Арнольдович Драхенблют.
