– Ну, не печалься, подружка! Не придет наш отец сватать тебя за Товия! Я скажу братцу словечко, и он послушает меня.
– Я замуж, скорее всего, совсем не выйду. Я в монастырь уйду.
– Это мы все говорим до свадьбы! – улыбнулась Мариам. – Только кто нас слушает?
– Никто, – вздохнула Евфимия.
– Вот и ты себя не слушай! – засмеялась подружка. – Незачем обращать внимание на глупости, которые говорят девушки, даже если ты говоришь их сама.
И Мариам, похоже, сдержала слово: о предполагаемом сватовстве Товия никто с Евфимией не заговаривал, и сам Товий, встречаясь с ней, был всегда дружелюбен, весел и добр, подшучивал над нею и над сестрой, в общем, вел себя как обычно – как друг и брат.
Но Мариам ошиблась: сватовство все-таки состоялось.
Однажды Аларих в сопровождении Гайны явился в дом к Софии, очень вежливо поздоровался и начал издалека: еще раз поблагодарил сердечно за гостеприимство, за лечение и уход. София слушала его с легкой улыбкой: она подумала, что войска покидают Эдессу и готфы пришли прощаться. Но оказалось, они пришли свататься!
– Твоя дочь Евфимия, госпожа София, запала мне в сердце, и я хочу взять ее в жены! – с воинской прямотой объявил наконец Аларих.
София ответила ему так же прямо и решительно:
– Об этом не может быть и речи! Я не отдам свою дочь за чужеземца, за человека, о котором почти ничего не знаю. Кроме того, что он храбрый и отважный воин, конечно… Но этого недостаточно, чтобы доверить ему свое дитя. Забудь о Евфимии, Аларих. Она не для тебя.
– У нее уже есть жених? – мрачно спросил готф.
– Нет, и мы с этим не торопимся. Я вдова, как вы знаете, господа защитники, и дочь – мое единственное утешение, кроме Бога.
– Что ты хочешь обо мне узнать, госпожа София?
– Ничего, кроме того, что уже знаю. Я даже не спрашиваю тебя, не остались ли у тебя на родине жена и дети: если ты скажешь, что нет, как я смогу это проверить?
– Вот здесь стоит Гайна, он мой друг, спроси у него!
Гайна тут же приложил руку к сердцу и сказал проникновенно:
– Клянусь, я никогда не слышал, чтобы мой друг вспоминал о жене или детях. Да ты сама, госпожа, видела его имущество: разве там есть хотя бы кусок ткани, приготовленный в подарок жене, или заморские игрушки для детей?
– Там было много женских драгоценностей.
– Все воины хранят драгоценности, если могут их приобрести, они легче и дороже золотых монет! – сказал Аларих.
– Не будем спорить. Мне совершенно безразлично, что вы, готфы, носите в своих походных сумках. Дочь мою я все равно не отдам за человека, о котором ничего доподлинно не знаю, и давай прекратим этот пустой разговор.
