— Как вам нравятся наши вечерние конференции? — спросил Чуднов.
— Нравятся, — сказал я. — Они очень краткие и никого не обременяют. Да и польза есть.
— Хорошо сказали. Мне доставляет удовольствие, Игорь Александрович, слышать это от вас. Свежий человек замечает многое из того, к чему мы, старожилы больницы, привыкли и чего уже не замечаем — плохое оно или хорошее.
— А вот утренние конференции… — заикнулся я.
— Ну, говорите же! — попросил Чуднов.
— Может, я и не прав, но… длинные они, по целому часу… и утомительные, иногда скучные. — И для убедительности добавил: — Захаров тоже так думает.
— А Гринин? — опросил Чуднов.
— С ним не беседовал, — сказал я, — но, наверное, и он такого же мнения.
— Интересно. Ну, а предложение не созрело у вас? Вы смелее, Игорь Александрович. За смелость никто не осудит.
— Два раза в неделю, а не каждый день, — сказал я.
— Два раза? А может быть, хватит и один? Ну, например, в субботу? Будем собираться и подводить итоги работы за неделю. Как?
— Это еще лучше, — сказал я. — Все врачи будут довольны. У каждого освободится целый час.
— Решено! Еще кое с кем посоветуюсь и…
— До свидания, Михаил Илларионович, — сказал я, заметив, что дверь кабинета приоткрылась и в щели появился глаз Захарова.
Я на цыпочках вышел.
— Опять главврачу лекцию читаешь? — Гринин деловито жевал папиросу.
— Опять.
— На какую тему, если не секрет?
— О влиянии погоды на нашу практику.
— О! Тема актуальная!
Придя в больницу, я первым долгом забежал в свою палату.
Краснов лежал на третьей койке от окна и смотрел на меня. Значит, приняли. С моей подписью приняли.
— Лекарство давали? — спросил я.
— Давали, Игорь Александрович. Спасибо за заботу.
Ночь пролетела незаметно, как один час, и снова мы в больнице.
Зная чудновскую точность, мы старались никогда не опаздывать. К восьми утра мы пришли в приемный покой и сели на свои обычные места: Гринин на кушетку, а я и Захаров на стулья возле часов. Разговорились о футболе и не заметили, что уже десять минут девятого.
— Что же это такое? — спросил Захаров. — Почему никого нет?
Сверили часы. Часы в порядке. На лицах Гринина и Захарова недоумение. И тут я вспомнил о вчерашнем разговоре с Чудновым и рассказал товарищам.
Мы пошли по своим отделениям.
Я зашел в ординаторскую за историями болезней. Чуднов, заметив меня, вытащил за цепочку из кармашка брюк часы и сказал:
— Опаздываете.
Я сказал, что все мы сидели внизу, в приемном покое и не сразу догадались, что утренней конференции не будет. Я не думал, что уже сегодня ее может не быть.
