— Да, — сказал я.
— Палаты у вас пока нет? — спросил Чуднов.
— За этим и пришел, — сказал я.
— Ну что ж, вот и отдадим эту. Будете лечить желудки, сердца и все прочее, а?
Я покраснел так густо, как никогда в жизни. Я мог предполагать, что угодно, но никогда не думал, что могу получить женскую палату. Не могло быть ничего хуже этого.
— Так вы согласны? — спросил Чуднов, сощурившись от улыбки.
Я чувствовал, что пять пар женских глаз смотрят на меня. Не помню, куда смотрел я.
— Ваше слово — закон. Вы главный врач, — сказал я.
— Екатерина Ивановна обещала никому нас не отдавать — ни врачам, ни студентам. Это ее палата, а мы ее подопечные, — сказала одна из больных, по виду учительница.
Она бросила мне спасательный круг, и я был ей благодарен за это.
— Придется подумать, — сказал Чуднов. — Зайду к вам минут через пять. — И, обхватив меня за плечи своей полной теплой рукой, повел к двери.
В коридоре он спросил:
— Напугались?
— Не очень, но все же… лучше иметь дело с мужчинами.
— Вы не женаты?
— Нет, конечно. — Я хотел бы сказать ему, что женитьба вообще не для меня, потому что красивая девушка за меня не пойдет, а некрасивая мне самому не нужна.
Чуднов привел меня в первую палату. Я сразу воспрянул духом, увидев мужские лица, Мужские глаза: они не приводили меня в смущение. Показывая на меня рукой, Чуднов сказал больным:
— С сегодняшнего дня вас будет лечить Игорь Александрович.
Я был благодарен ему за то, что он обошелся без упоминания моей фамилии.
— Игорь Александрович будет работать под моим непосредственным руководством. Он сам будет назначать лечение и сам же будет выполнять некоторые процедуры. Надеюсь, все ясно, товарищи?
— Если под вашим чутким руководством, мы не возражаем.
— Пущай лечит, была бы польза.
— Надеюсь, все будет хорошо, — сказал в заключение Чуднов.
Мы вышли в коридор:
— На новенького больного — он у окна лежит — заполните историю болезни, а на других запишите только дневники. Что будет непонятно, спросите. Меня найдете в отделении или в кабинете главного врача, на первом этаже.
— Хорошо, Михаил Илларионович.
— Да! — спохватился Чуднов. — Все инъекции, вливания, клизмы и прочие процедуры старайтесь делать сами, если даже умеете. Повторение — мать учения. Особенно в нашем деле. Ведь не зря говорят, что врач не, имеет права ошибаться. Согласны?
— Как тут не согласиться! — ответил я.
— Итак, приступайте.
В ординаторской сестра Валя подала мне папку с историями болезней. Папка была потертая, с чернильными кляксами, а внизу была свежеприклеенная белая полоска бумаги с очень красивой надписью «Игорь Александрович Каша».
