А между тем от утюга было нестерпимо жарко, все-таки на дворе стоял июль. В такие дни бабушка Лукреция всегда прикрывала все ставни: люди думают, что в полутьме прохладнее. Дедушка Анастазио читал газету в саду под сенью лавра у пруда с золотыми рыбками, где дул легкий ветерок.
В доме няни Изолины единственное укрытие — спальня. Няня там уже прибрала. Ставни прикрыты. В полутьме возвышается гигантская кровать хозяйки дома, застеленная строгим покрывалом из белого пике без единой складочки, которое ниспадает до самого пола. Элиза встала на четвереньки и заползла под кровать. Когда ее глаза привыкли к темноте, она с удивлением обнаружила, что там не хуже, чем в шалаше: можно сидеть выпрямившись и есть место для мебели.
Элиза притащила матрас, на котором спала ночью, и положила его в углу у стены. Еще туда поместился чемодан из-под игрушек вместо стола. Подушка вместо стула. Настольная лампа с бабушкиного комода. Довольная Элиза взяла бумагу и пастель, улеглась на пол и прорисовала все утро.
Она нарисовала Приску, которая катается на ослике в Каповенто, и Прискиного брата Габриеле, который погоняет стадо овец. Она осталась не очень довольна рисунком, потому что ослик вышел больше похожим на овцу, а овцы смахивали на кроликов.
Около полудня к ней зашла бабушка.
— Тебя к телефону синьора Лукреция. Куда ты запропастилась?
— Теперь я живу здесь, — объявила Элиза, выползая из-под пикейного покрывала.
В час пришли с работы дяди.
В комнату заглянула бабушка:
— Обед готов. Няня приготовила клецки с шалфеем. Иди скорее, а то остынут!
Элиза высунула голову из-под покрывала.
— Я буду есть тут.
Через пару минут полная тарелка дымящихся клецек вместе с приборами, стаканом и салфеткой проскользнула под покрывало. Элиза накрыла на чемодане и поела, очень довольная собой.
— А теперь сладкое! — объявила бабушка и просунула под кровать кусок шоколадного пудинга.
(Естественно, на блюдце. Бабушки никогда не кладут еду на пол.)
Только Элиза убрала со стола, как в щели между краем покрывала и полом показалась пара мужских ботинок.
Затем послышалось покашливание.
— В этом доме нет звонка, — с досадой произнес голос дяди Казимиро. — Элиза, мы пришли к тебе в гости. Можно войти? — прокричал голос дяди Леопольдо, и за бахромой покрывала показалась вторая пара ботинок.
— Проходите! — пригласила их Элиза и отвернула край стены. Дяди встали на четвереньки и заглянули под кровать.
