— Почему ты плачешь?! — говорит он, садясь на мои бедра, удерживая меня ладонями за плечи. Но он очень бережно обращается со мной, не обрушивая весь вес своего тела на меня.
Я открываю глаза и смотрю на него. Почему он спрашивает меня такие вещи? Со стороны это звучит, как вопрос пятилетнего несмышленого малыша.
Он всматривается в мое выражение лица на некоторое время, затем задает вопрос:
— Как думаешь, что я собираюсь сделать с тобой?
— Убить, изнасиловать, пытать, забрать меня отсюда. Или может, все то же самое, но в обратном порядке.
У него потрясающе красивое лицо. Его черты идеальны. Волосы короткие и темные, у него нет бороды, но есть небольшая щетина, что покрывает его подбородок и щеки. Я даже отпускаю про себя ироничную шутку, что, может, он настолько занят, преследуя девушек на пирсе, что побриться времени у него не осталось. Глаза его прекрасны в той же степени, что и остальные черты лица. Пухлые, четко очерченные губы настолько восхитительные, что достаточно одного моего взгляда на них, как по венам растекается лава, теплая волна накрывает низ живота, покачивая меня на волнах удовольствия. Его губы так и манят меня... Бл*дь, в чем моя проблема?
Я меняю тактику.
— Пожалуйста, слезь с меня, и просто сделай то, зачем ты пришел.
— Хорошо, — говорит он с улыбкой. Его улыбка… Его улыбка самое потрясающее. Она искренняя и широкая. У него идеальные зубы… Идеальные белые зубы. Я имею в виду, что когда смотришь на него, по нему нельзя сказать, что он наемный убийца. — Давай перейдем к делу. Я хочу знать твое имя. И прими к сведению, я не люблю, когда не отвечают на мои вопросы.
ЧТО?!
— Мое имя? Ты ненормальный? Ты прыгнул с пирса и плыл за мной, потому что я не сказала тебе, как меня зовут? У тебя с головой все в порядке?
— Ради всего святого, я спас тебя, женщина!
Мое тело буквально загорается от его слов. Женщина. Почему он называет меня так? Он же видит, насколько я молода. Я не женщина. А сейчас я чувствую себя словно маленький ребенок.
— И я хочу услышать то, что было дано тебе при рождении твоими родителями. Не смей врать, я пойму.
Да уж, могу поклясться, что он точно узнает. Следует ли мне говорить ему имя? Я поворачиваю голову на бок и вздыхаю. Если честно, сейчас мало что имеет значение. Он поймал меня. Если он не знает, кто я такая, зачем ему это все?
— Харпер, меня зовут Харпер. — Он издает смешок, затем произносит мое имя, медленно и неспешно, будто пытается распробовать, как оно ощущается у него на языке.
