В последний день перед моим отъездом харьковчане
пригласили меня записать с ними прощальную пулю. Я, ничего не подозревая,
согласился. Они стали практически в открытую играть втроем против меня.
Раздачи, по всей вероятности, они каким-то образом заранее затасовывали. Так
что, когда у них троих пуля была закрыта, у меня там был полный ноль. В этот
момент мне на последней руке пришла какая-то сомнительная карта, с которой
можно было взять при хорошем раскладе много взяток, а можно было и сесть даже
на шести. Поскольку я сильно подозревал, что сдача эта заранее затасована и
поскольку карта моя включала также семерки с восьмерками, я спасовал. Это было
очень неожиданно для всех. Две карты прикупа были в масти, которой у меня не
было (что я ожидал). Так что на распасовке я сделал два первых критических
сноса. Далее мои противники могли все-таки сделать так, чтобы я хотя бы не был «писателем».
Но, видно, не все помнили, какая карта у меня должна была быть. Ведь они
надеялись вистовать против меня в открытую. И в результате я не взял ни одной
взятки, записал в пулю единичку и накатал на них приличные висты.
В лагере харьковчан возник раздор. Они начали
ругаться в открытую, теперь уже не скрывая, что играли втроем против меня. В
этот момент я мог бы уличить их в жульничестве и уйти. Но такое мне тогда в
голову не пришло. И я продолжал борьбу. Ситуация резко изменилась. Разозленные
друг на друга, мои противники не смогли наладить игру. И шаг за шагом я стал
отбивать тот громадный проигрыш, с которым я к тому моменту оказался. В
результате к концу игры я проигрывал только 100 вистов.
А наша надежда на то, что мы «забросили» бридж
в Харьков, оказалась тогда не очень-то верной. Из тех харьковчан, которые были
тогда в Гурзуфе, в бридж стал играть только Валерий Машкин. Но в первых
командах от Харькова, с которыми мы встречались, Машкина не было. Машкин и его
товарищи по команде появились позже и были значительно сильнее первых
харьковских игроков.
* * *
Мы вернулись в Москву. И вскоре через Аркашу
Шапиро познакомились с одной девушкой из Венгрии. Она очень хотела играть в
бридж. И у нее была какая-то ценная книжка по бриджу. Но содержания ее она не
понимала. У нас был энтузиазм, но не было никакой книжки. И мы (Аркадий, Валя, Леша
и я) стали ходить к этой девушке раз в неделю. Она жила в высотном здании на
Котельнической набережной. Девушка переводила с венгерского на русский, что было
написано в ее книге. А мы объясняли ей, что это все значит. А заодно и сами
учились.
