На защите диссертации в
ЦЭМИ Юрий Константинович старался мне помочь. И это выглядело очень
трогательно. В некоторый момент он стал зачитывать отзыв головной организации
на мою диссертацию, в котором было сделано замечание о том, что оформлена
диссертация была небрежно, некоторые формулы не были вписаны в текст. На этом
месте Юрий Константинович прервал чтение отзыва и сказал буквально следующее:
что он, когда ехал на заседание секции совета, еще раз (!) перечитал
диссертацию Бродского и что все формулы были на месте. «Может быть, – сказал
Юрий Константинович, – в головную организацию попал плохой экземпляр
диссертации? Ха-ха-ха».
Мне приходилось и
раньше бывать в ЦЭМИ, поскольку там работали члены нашего первого «Форсинга»
Аркаша Шапиро и Леша Поманский. Меня тогда поразила легкость, с которой там могли
вынуть из ящика стола и дать почитать какую-то антисоветскую литературу. Причем
создавалось впечатление, что в любом столе подобная литература есть. И я только
удивлялся, почему гэбэшники до сих пор не прижучили местный народ.
К сожалению, у меня
оказался черный глаз на это дело. Местный народ был все-таки прижучен. И я стал
случайным свидетелем одного такого действа.
Наши диссертации после
рассмотрения на секции ученого совета пошли на утверждение на большой совет. И
вот когда мы прибыли на заседание большого ученого совета, оказалось, что в
повестке дня было еще несколько вопросов. И среди них – переаттестация научного
сотрудника Юлиуса Телесина, известного диссидента и правозащитника. Он был
активнейшим распространителем самиздата, принимал участие в составлении
различных сборников антисоветской направленности, подписал множество
правозащитных петиций. За эту свою деятельность он подвергался жестким
внесудебным преследованиям. Гэбэшники его задерживали, допрашивали, приходили с
обыском и изымали рукописи и личные вещи.
Переаттестация Юлиуса
Телесина была по существу самой настоящей политической расправой, которая
проводилась довольно цинично. На ученом совете эту расправу возглавлял академик
Н. П. Федоренко, который был и председателем совета, и директором ЦЭМИ.
Юлиус Телесин отчаянно
боролся на совете, пытался
представить материалы, показывающие его состоятельность как научного
сотрудника. Но все шло к вполне определенному заранее концу. Тогда Юлиус
сказал, что хочет сделать официальное заявление для занесения его в протокол.
Он сказал, что все происходящее на совете является преследованием за
политические убеждения. На что академик Федоренко пытался выразить свое «искреннее
удивление», заявив, что никогда не знал ни о каких политических моментах,
связанных с именем Телесина. Но никто не сказал тогда академику: «Поздравляю
вас, гражданин, соврамши!» И представление продолжалось.
