— Там скучно, — сказал Джош. Он не рассказал отцу историю о трех женщинах, о том, что одна из них упала, о ребенке, портфеле и поездке в Сконсет, хотя и понимал, что именно этот инцидент заставил его задуматься об увольнении. — Эта работа бессмысленна. Я бы лучше занялся чем-нибудь другим.
— Правда? — сказал Том Флинн и начал нарезать салат «Айсберг». На ужин у них всегда был этот салат. Это была одна из множества грустных подробностей, касающихся отца Джоша, хотя, опять-таки, Джош не мог точно сказать, почему она казалась ему грустной. Том не хотел ничего менять, он настаивал на рутине — один и тот же салат зимой, весной, летом и осенью. Это было как-то связано со смертью матери Джоша. Это случилось много лет тому назад: Дженни Флинн повесилась на перекладине на чердаке, пока Том был на работе, а Джош в школе. Она не оставила даже записки — никакого намека, никакого ключа к тому, почему она это сделала. Мать Джоша казалась если не очень счастливой, то, по крайней мере, уравновешенной. Она выросла на острове, училась в колледже в Плимуте, работала офис-менеджером в строительной компании. У нее было мало близких друзей, но все знали ее — Дженни Флинн, урожденную Камберленд. Симпатичная женщина, менеджер в компании «Диммити бразерс», замужем за Томом, который работает в аэропорту, есть сын, симпатичный мальчик, очень смышленый. Это была биография его матери — ничего выдающегося и ничего зловещего, — никакой безысходности, о которой было бы известно Тому или Джошу. И все же.
Джош остался вдвоем с отцом, который боролся с его гневом, замешательством и горем предсказуемо, осторожно и честно. Том Флинн никогда не кричал на Джоша, никогда не выходил из себя, он проявлял свою любовь лучшим способом, который знал: работая, принося еду на стол, собирая деньги, чтобы отправить Джоша в Мидлбери. Но иногда, когда Джош смотрел на своего отца, он видел мужчину, погруженного в свое горе, мечущегося в нем, как зародыш свиньи в биологической школьной лаборатории метался в формальдегиде.
— Ну, — сказал Джош, — я не знаю. Я не знаю, чего я хочу. — Он хотел бы летом поработать за пределами острова, в лагере в Вермонте или что-то вроде того. Джош любил детей.
Зазвонил телефон. Джош допил свою бутылочку «Сэма Адамса» и пошел к телефону, потому что звонить могли только ему.
— Джош? — Это была Диди. Казалось, что она выпила на пару бутылочек больше, чем он. — Не хочешь заехать?
«Заехать» означало заняться сексом. Диди снимала квартиру на цокольном этаже в доме на Фейрграунд-роуд, менее чем в миле от их дома. Квартира была полностью в ее распоряжении, и Джошу нравилась эта уединенность, хотя там всегда было сыро и воняло котом.
