.
После смерти отца Бумбе досталось тридцать табунов лошадей и пять горшков серебряных денег, зарытых в земляном полу юрты.
Нынче у Бумбы шестьдесят табунов, а помимо серебра есть золото и ассигнации. Чего отец не сумел, того сын достиг.
Отец сказывал, что его выбирали главным тайшой чуть ли не по злобе, считай что силком, по принуждению. Шуленги десяти родов хоринских бурят сговорились между собой и указали на Дамбу. Как он ни упирался, ничего не помогло. На выборы приехал верхнеудинский исправник — попробуй откажись от должности…. Никто из шуленг не хотел ходить в тайшах. И Дамба боялся. Когда выборщики проезжали мимо юрты Юмсараевых, то старуха-мать, бабушка Бумбы, спросила, кого выбрали. Ей открыли, как было дело, старуха не поверила, сильно разгневалась и кидала вслед куски сухого навоза с криком: «Врите на свою черную голову!»
Бумбе смешно. Какая была глупая бабушка! Отец скоро понял, что с чиновниками и шуленгами можно жить и наживать богатство и почет. Шуленги потом завидовали отцу, каждый из них жалел, что не его избрали главным тайшой. Дамба исподволь прибрал всю власть к рукам. Его слово стало законом для родовых шуленг и улусных старшин, для всех хоринских бурят.
Бумба характером был еще круче отца. Решения главного тайши отныне признавались окончательными. Если бы кто из бурят осмелился обжаловать эти решения перед правительством, то это посчиталось бы величайшим, небывалым преступлением.
И все же боязно читать генеральскую бумагу. Вдруг донос был какой… А читать надо. Бумба потянулся к столу дрожащей рукой, строчки запрыгали перед глазами:
«Узнать подробно про воровство скота малое и большое…» Бумба закрыл глаза, прошептал молитву, призывая в поддержку добрых духов. Сам про себя подумал: «Сколько скота недопоставлено в городовой полк? Не вызнал ли про это генерал?» Было приказано гнать в Верхнеудинск жирный скот. Если уж бык, так чтобы от переднего копыта до холки или лопатки двенадцать вершков и от груди до корня хвоста — два с половиной аршина. И лошадь не всякую подай. Велено таких, чтоб от копыта до холки вымеряно более четверти, а от груди до хвоста — две с половиной четверти. Да обязательно гнедой масти. Ни черной, ни буланой, ни белой — никакой не надо. Только гнедой. В городовом полку и офицерам, и казакам велено ездить на гнедых лошадях.
Главный тайша позвонил в колокольчик. Вошел писарь, поклонился.
— Отпиши послание его превосходительству, — повелел Бумба. — Да закрути эдак… с завитушками да покрасивее. Да чтоб без помарок было. Пиши помудренее. Отвечай его же, генеральскими, словами. Ну, и там еще… Не забудь про веру бурят упомянуть, про древние обычаи, предками нам оставленные, и про законы, нами хранимые. Ну, что еще? Чего бы генералу надо? Вот сиди и думай. Никто за тебя не придумает. Вот ты, что скажешь? — Бумба ткнул пальцем в грудь писаря.
