Державин всплеснул руками.
— Искренне рад за вас, Николай Петрович. Какое нежданное благорасположение проявлено вам его величеством.
— Спасибо их сиятельству графу Румянцеву. Его стараниями мне такая честь оказана. Я и сам бесконечно рад, развеюсь от мыслей печальных.
— Ей-богу, сам ныне бы с вами упросился, — рассмеялся Державин, — будь годы более молодецкие.
Узнав, что после Японии Резанов отправится в Русскую Америку, Державин вдруг предложил:
— Такая оказия впервые в те края направляется, не подумать ли нам о просвещении тамошних россиян и туземных жителей? Наверняка в тех краях книжных лавок нет…
Резанов ответил без раздумья:
— Ваша мысль прекрасна, Гаврила Романович, но где и как сие образовать на практике?
— Возьмусь сам за это дело, — ответил Державин, — оповещу нынче же Карамзина, отпишу Ивану Ивановичу Дмитриеву в Москву.
В Кронштадте заканчивалась подготовка кругосветного вояжа.
Как-то днем пришла из Петербурга яхта и доставила ящики с книгами, картинами, статуями — пожертвования вельмож и именитых людей далеким русским поселениям в Северной Америке.
Груз сопровождал сам Резанов. Он тщательно следил за погрузкой.
— Сии подарки, господин Лисянский, надобно укрыть от порчи надежно, — обратился он к Лисянскому, — книги собирали по крупицам наши просвещенные люди: Державин, Карамзин, Херасков, Дмитриев и другие меценаты. Пекутся они об обучении наших российских американцев…
Июнь 1803 года выдался знойным. Лишь в конце месяца зарядили дожди, и Державин приехал в Петербург с загородной дачи. Дома его второй день ожидал Михаил Лазарев.
В новом гардемаринском мундире, с обветренным лицом, белесыми бровями, сияя улыбкой, он щелкнул каблуками и представился:
— Гардемарин Лазарев-второй явился по случаю убытия волонтером в аглицкий флот.
Державин вначале опешил. Он еще не видел Михаила в новой форме. Старший брат Андрей уже два года ходил гардемарином, а Михаила экзаменовали в начале лета, и с тех пор он не появлялся у Державиных.
— Как так? — недоумевая, спросил Державин. — Каким образом волонтером ты попал, да еще к англичанам?
— На той неделе, Гаврила Романович, срочно списали меня с «Ярослава» и велели явиться в корпус, — рассказывал он, поднимаясь по лестнице. — Всего нас десятка два гардемарин по указу его величества отправляют в Англию для практического обучения на тамошнем флоте.
Михаил с упоением продолжал:
— Наш ротный сказывает, что такое не часто случается. На аглицких эскадрах можно полсвета повидать.
