— Нет.
— Скоро вернусь.
Он вернулся с серой толстовкой на молнии, затем остановился прямо за дверью. Он жестом показал мне подойти и взять ее. Я шагнула к нему, и его глаза скользнули по моему телу, задерживаясь на сосках, которые затвердели и выделялись через футболку. Как и в клубе, он не извинился за то, что откровенно разглядывал меня.
— Почему бы тебе просто не сфотографировать, это надолго, — пробормотала я.
— Тут нет ничего такого, что я не видел прежде, — забавлялся он.
Я обернулась и скользнула руками в толстовку, затем собралась застегнуть молнию.
— Это сложно, — сказал он, протягивая руку и хватаясь за меня. — Иногда она заедает.
Его грудь была настолько широкой, руки большими, а тело сильным, что он заставлял меня чувствовать себя крошечной. Я закрыла глаза, когда он застегнул молнию, позволяя его руке скользить по моей груди во время этого. Знаю, что он — неприятность, знаю, что я едва знакома с ним, но по какой-то причине в тот момент, все, что я хотела сделать, — это развернуться и спрятаться в его объятиях.
Он сказал, что может заставить забыть, и я верю ему. Самоистязание до сих пор было моим побегом, способом отодвинуть края и сохранить меня от тех ощущений, которые я не хочу чувствовать. Я избегала алкоголя и наркотиков, потому что видела, что они могли сделать с людьми, поэтому резать себя — мой единственный способ борьбы.
В теории, я не против потеряться в другом человеке через секс, похоть, любовь, одержимость, все, что угодно. Но если я собираюсь это сделать, то с Декланом. Так должно быть. Он человек, которому я собиралась отдаться.
Меня никогда никто не искушал.
До этих пор.
Я пожала плечами рядом с Кольтом, сильнее закутываясь в толстовку.
— Ты не должен был давать мне толстовку со сломанной молнией, — возмутилась я.
— Извини, Принцесса, я не знал, что ты такая придирчивая.
— Это намек на то, что я живу в приюте? Потому что ты не лучше меня.
Его толстовка была огромной для меня, и я засучила рукава и укуталась.
— Кто сказал, что я лучше тебя?
— О, пожалуйста. — Я сложила руки на груди. Даже с дополнительной защитой и тканью толстовки, я чувствовал себя слишком уязвимой, слишком обнаженной под его блуждающим взглядом. — Ты богат.
— Так вот о чем ты? Я думаю, что лучше тебя, потому что у меня есть деньги?
— Конечно! Разве не поэтому ты привез меня сюда? — думая об этом, произнося слова вслух, я начала злиться. — Потому что тебе было жалко меня? Ты увидел, что я одета в дешевую одежду и что я ищу работу в качестве стриптизерши, так что ты просто предположил, что я бедная. И потом ты как-то заглянул в мое личное дело, что ты, вероятно, можешь сделать благодаря своим деньгам, и понял, что я живу в приюте. И из-за этого ты действительно чувствуешь себя плохо по отношению ко мне.
