Шуля с матерью вошли в гетто. Наступили тяжелые дни. Они оказались в страшной нужде. Из квартиры на улице Мапу ничего не смогли взять. Паулаускас, который отправился туда по их просьбе, чтобы выручить хоть что-нибудь из их имущества, нашел квартиру занятой немецким служащим и побоялся войти в нее. На зиму они остались совсем без одежды. Впервые в жизни госпожа Вайс нуждалась в чужой милости. Пришлось носить поношенную одежду, полученную в отделе социальной помощи. Жизнь в гетто сделала свое. Пришлось госпоже Вайс примириться и с этим.
Земля покрылась белым снегом. С низких крыш домов в гетто хрипло кричали вороны: карр, карр...
Госпожа Вайс торопливо идет по улицам гетто, и крик ворон преследует ее. Каждое утро она спешит на работу. Как жену врача ее поставили работать медсестрой. На этой работе она едва может прокормить себя и Шулю. Пребывание в гетто изменило ее внешность. В кудрявых волосах появилось много серебряных нитей. Глаза впали, лоб избороздили морщины. Даже ростом стала ниже: сутулится. Первое время она еще надеялась: авось вернется муж? Однако проходил месяц за месяцем, а от доктора Вайса никаких вестей не было.
После тяжелого дня работы измученная возвращалась она в свою комнатку на краю гетто, чтобы приготовить дочери что-нибудь поесть, постирать и залатать одежду. Часто ее будили посреди ночи: то к больному ребенку, то к раненому, которого привели в гетто, то к женщине, корчившейся в родовых муках. Забыв усталость и боль, госпожа Вайс спешила на помощь.
Шуля тоже повзрослела за год, стала серьезней. Она научилась прибирать в комнате, стирать и даже готовить. Ей зачастую приходилось выполнять вместо матери всю домашнюю работу. Начала она работать и вне дома. Иногда помогала матери в больнице: мыла полы, инструменты,
стирала бинты.
Вечером, если удавалось вернуться домой раньше матери, Шуля разжигала печку. Но часто в доме не было ни щепки. Тогда она подметала комнату, забиралась в кровать, в которой они спали вдвоем с матерью, поджимала под себя ноги и погружалась в раздумья.
Шуля любит грезить, уноситься на крыльях фантазии.
Вот идет она вместе с матерью к одному больному, они помогают ему, перевязывают раны, кормят его, прибирают в квартире... Больной - старик. В гетто больше нет стариков, он единственный - чудом уцелел. Вдруг старик встает с постели и на глазах пораженной Шули начинает расти. Вот его голова уже достигла потолка. Вот и потолок трещит, и в отверстие видно синее небо, усеянное звездами. Волшебный старик протягивает ей руку, в ней кольцо. Голос старика слышен и не слышен, как будто он говорит в Шулиной душе:
