– Это вы на нее плохо влияете. Может, уже женитесь наконец? – беззлобно огрызнулась я.
Медленно, едва живая от усталости, я брела к воротам и попутно осматривала последствия возмездия бобров. Бригады уборщиков будут работать всю ночь, и счастье, если к утру приведут цех и прилегающую территорию в приличный вид. Полным ходом шел и поиск бобров. Но те были слишком умны.
А ведь интересно, если вернуться к размышлениям о кулоне, тогда какую природу имеет моя ревность к инкубу? Я ведь не придумывала себе неприятные ощущения, я на полном серьезе считала, что эта шестеренка заставляет меня влюбляться.
Гнала мысли, не позволяла даже думать о Саймоне Кларке, уверяя себя, что скоро магию снимут и все вернется в норму. А сейчас… сейчас барьеры резко убрали, и я осталась наедине с чувствами, которым не могла найти объяснения. С которыми не могла справиться, чувствами новыми и какими-то тоскливыми.
Мечтая о первой любви, я имела в виду совсем не это. Совсем не Саймона Кларка в роли прекрасного принца и не декорации фабрики-дурдома с полоумными бобрами. От жалости к себе я даже немного поревела.
Вот уж не думала, что этот день мог быть хуже, однако он таки побил все мыслимые и немыслимые рекорды.
Оказалось, Шер отпустили еще раньше, чем меня. В этот день вообще многие покинули «Айрис» раньше конца рабочего дня, а уж о практикантах и вовсе никто не думал. Поднимаясь по лестнице, я вдруг подумала, что далеко не все проклинают бобров за такую «услугу» – приятно ведь в разгар рабочей недели получить несколько законных часов для безделья.
Мне бы тоже порадоваться, но свалившаяся как снег на голову информация о шестеренках и короткий разговор с Саймоном только добавили усталости. Пожалуй, даже не буду ужинать, лягу спать.
– Привет, – сказала я подруге, – как последствия бобриной мести? Тебя тоже заставляли участвовать в ликвидации последствий?
Шер, сидевшая на кровати и обложившаяся какой-то кипой документов, не обратила на меня внимания.
– Эй, ты как?
– Я в шоке. – Голос у нее немного дрожал. – Не знаю даже, как на это реагировать.
– На что?
Теперь и я испугалась. Обычно Шер философски относилась ко всем неприятностям на работе или в институте. Так сильно расстраивалась она лишь по поводу Эми. Я еще никогда не видела на лице подруги столько эмоций: растерянность, страх и что-то еще, доселе мне неизвестное.
– Эми одобрили операцию по пересадке, – наконец Шер начала говорить, для этого ей понадобилось несколько минут. – И кто-то ее оплатил.
