Я на мгновение опешила, так как разговор, варианты развития которого я неоднократно продумывала за ночь, скатился в совершенно неожиданную сторону. Нет, я, конечно же, предполагала, что сокурсница будет всячески сопротивляться, но что бы просить прощения?..
— Что, прости? — пробормотала я, моргнув.
— Я сказала, что не хочу извиняться. Не могу… Во всяком случае, сейчас.
Похоже, за ночь я порядочно отупела. Потому как совершенно не понимаю, о чем она!
— Но, Илян, ты… — я прижмурилась, ясно понимая, что еще несколько минут вот такого тупизма, и с дружескими отношениями можно будет попрощаться навсегда. — Да, ты права! Я хотела извиниться! И оправдаться тоже! Но я передумала. Я не буду оправдываться. Я просто не хочу, что бы ты думала, что я…
Никогда не думала, что говорить — это так трудно.
— Я знаю, у меня нет Высокого дара, но…
Илян резко дернулась, и неожиданная выразительность ее лица меня напугала. Я замерла, славно примерзла к месту, и смотрела на девушку, так и не закончив мысль.
— Высокого дара?! — изменившимся голосом крикнула она и расхохоталась. У меня от этого ее смеха волосы на голове зашевелились. — Да кому он нужен! Ты, Ция, говоришь, что не хочешь оправдываться, а просто поясняешь некоторые моменты? Так вот! Я тоже кое-что поясню! Мне абсолютно наплевать на то, что ты собираешься сказать. А знаешь почему?! Потому что это ничего не значит! Ничего! Ничего не изменится! Потому что даже если ты не виновата! А я знаю, что это так, но тебя простить… Даже если!.. — она закусила губу и со злостью на саму себя сжала кулаки. — Даже если ты на коленях умоляла ректора назначить меня — все равно! Это мелочи! Ерунда! Это!.. Мне даже на это назначение, на эту чертову пятерку, наплевать! Если бы к ним отправили Ура, Кира, Лику — все равно! Но ты… Только не тебя! Ты… Ты всегда…
В одно мгновение яростный запал покинул ее, и Илян отвернулась. Плечи ее безвольно опустились, словно она уже смирилась. Будто что-то сломалось внутри нее.
— Ты всегда была лучше меня.
Ее тон, уставший, бесцветный, стал для меня полной неожиданностью. Как пощечина. Дыхание перехватило, и я непроизвольно попятилась, не сводя с Илян взгляда. Внутри мешались злость, нежелание слушать, жалость, страх и еще какое-то неприятное, мерзкое чувство. Ему я не могла дать названия. Меня будто бы даже тошнило от отвращения… Вот только к кому?..
Она повернулась ко мне с болезненной, жалкой улыбкой.
— Илян, не говори так…
