. Пусть и выехали одвуконь, но за две недели путешествия вымотались жутко. Даже Игорь чувствовал себя усталым…
Впрочем, он-то как раз работал больше остальных – знал возможности своего организма и старался «за себя и за того парня». Поскольку обязанности квартирмейстера с него никто не снял (хорошо еще, что командование ротой принял на себя новый офицер), то поговорка получилась к месту.
Вообще, попаданец в последнее время начал уже всерьез считать, что за ним наблюдают высокопоставленные особы, чувствовался некий… интерес. Для примера, ну неужели не было грамотного и честолюбивого квартирмейстера для прославленного уланского полка? И ведь таких неувязочек – масса. Складывалось впечатление, что его проверяли на прочность и, вообще, изучали.
Подъехав к Рысьеву, Игорь коротко обговорил кое-какие служебные детали.
– Эк тебя путешествие подкосило, – заметил командир.
– Да и ты не красавец, – хмыкнул подчиненный.
– Эт да…
– Ладно, Прохор Михайлович, проедусь-ка я по окрестностям, развеяться надо, а то совсем уже…
– Да езжай уж, – отмахнулся подполковник, – вижу, что надо проветриться.
Оставив Тимоню отсыпаться, поручик взял одного из молодых. В одной из недавних стычек тот повредил руку, но как боевая единица он был Игорю и не нужен – так, послать куда в случае нужды, чтобы самому лишний раз не мотаться.
Вспомнив карту и разъезды улан, поручик понял, какой район не мешало бы проконтролировать. К сожалению, на полноценный контроль банально не хватало людей, они уже подъехали достаточно близко к Берлину, а здесь хватало строений и других мест для полноценных засад, так что некоторые группы приходилось отправлять достаточно большие – иначе могли напасть.
Спустя час неторопливой езды он остановился у подножия холма. Нет, не на холме – пусть сверху и открывается хороший вид, но не менее хороший вид открывается и на него… Вытащил трофейную подзорную трубу и поморщился непроизвольно, хоть она и считалась качественной, но с привычными биноклями точно не сравнить. Осмотрелся осторожно, и поехали дальше.
– Стоп! – сказал попаданец немного погодя. – Макар, ничего не чуешь?
Улан аж приподнялся в стременах и замер, поглаживая лошади шею.
– Нет, господин поручик.
– А вот мне что-то…
Не договорив, Грифич спрыгнул с коня и припал ухом к земле. Легкая дрожь подсказала, что приближается весьма значительная масса конницы.
Пришпорив коней, поскакали в подозрительную сторону – и снова та же процедура с подзорной трубой и слушанием земли.
