– Любава, все, что есть в печи, – на стол мечи!
– Мне б умыться для начала, – вежливо попросил попаданец. Полили над какой-то лоханью – и водичка туда лилась откровенно грязная.
В печи оказалось не так уж много – гречневая каша, молоко и какой-то пирог с непонятной зеленью, но все очень вкусное, кстати. Мужики ели неторопливо, но так… истово, пришло в голову Игорю. И кстати, много. Сам он не то что поклевал, но съел раза этак в три меньше, чем любой из них.
– Чтой-то ты, барин, малоежка, – задумчиво сказал старший. – Или объесть меня боишься?
– Привык, – пожал плечами парень.
Знакомиться начали только после еды, главный и правда оказался главным – старостой. Звали его Антипкой, а двух его братанов[2] – Егоркой и Мишкой.
– Игорь Владимирович, – представился парень и после небольшой паузы: – Русин.
Лица у мужиков внезапно стали деревянными, и речь их потекла уже без прежней живости, появилась странная нотка.
«Да они что, лебезят передо мной? – удивился попаданец. – С чего бы?»
Что он такое ляпнул, гадать можно было долго, а спрашивать напрямую… На фиг – однозначно.
Из осторожной беседы выяснилось, что живут они при «матушке Елизавете, неподалеку от стольного града Питербурху». Обед и неловкая для обеих сторон беседа заняли часа полтора, после чего послышался дробный конский топот, и вскоре в избу бесцеремонно ввалился какой-то военный.
– Вот, господин капрал, – с явным облегчением встал староста, – из-за кордона гость. Непонятный…
Военный – высокий, атлетично сложенный мужчина чуть за двадцать, с суровым аристократичным лицом потомственного воина и неожиданными на таком лице большущими ярко-синими глазами, окаймленными длиннющими ресницами, – молча стоял, рассматривая попаданца. Игорь столь же молча сидел, рассматривая его.
– Гефрейт-капрал Новгородского уланского полка Егор Репин, – коротко представился он, склонив голову в парике.
– Игорь Владимирович Русин, – столь же коротко ответил парень.
Снова молчание, и снова непонятное ощущение, что капралу неловко. И что в этот раз? Имя не такое? – гадал попаданец.
– Извольте проехать со мной в расположение, – слегка поклонился улан и вышел из избы.
– Благодарю за обед, – слегка поклонился парень крестьянам и вышел вслед за ним.
– Странный барин, – промолвил Егор и мелко перекрестился. Родичи молчаливо согласились с ним и, переглянувшись, дружно приказали бабам отмыть с щелоком все, чего касался русский немчин. А мало ли, от чужинцев всяка хворь может быть…
