Василий был удивлен не меньше меня.
– И правда, дикость. Что-то не вяжется. Почему он в таком случае не уволил тебя сразу после прямого? Вот там ты на самом деле Раису опустила.
– Я то же самое сказала!
– А из-за какого-то "Инстаграма"… Ну сфоткала, ну написала, ну и что! Ты же не президент, в конце концов, навряд ли кому-то вообще есть дело до того, что ты там пишешь и фоткаешь. – Я согласно закивала. – Хотя если ты спросишь мое мнение, – продолжал он решительно, – по-моему, это просто идиотизм – выкладывать мельчайшие подробности своей жизни в интернет. Тебе что, заняться больше нечем, кроме как описывать свой крем, фотографировать еду или что ты там еще делаешь? Может, и нужно было вернуть тебя на землю, чтобы перестала вываливать свои мысли всем на обозрение?
Я оторопела. Вот уж чего я не ожидала, так это жесткого нравоучения.
– Что? Ах ты… Да как ты… Да как тебе не стыдно? Ну, это уж слишком! Ты же должен был меня пожалеть! Я же пострадала!
Слезы опять заполнили глаза. Вася примирительно похлопал меня по плечу.
– Ладно, прости, зря я все это сказал. Конечно, ты имеешь полное право развлекаться как тебе нравится. Послушай, мне пора на выезд, куда ты сейчас, домой?
Я кивнула, боясь вновь расплакаться.
– Тебе в таком состоянии за руль вообще нельзя. Ты папе звонила? Может, он тебя заберёт?
– Нет, он на работе, – сдерживаться становилось всё труднее. – И телефона у меня нет, Савелий забрал, это конторская собственность! Как же там теперь мой виртуальный котик, кто же его теперь покормит и кто ему теперь почешет животик? Бедный Том! И я даже в интернет зайти не могу теперь, и позвонить папе не могу, и не хочу ему звонить, боюсь его расстроить, а мама отдыхает, она только вчера вернулась с Бали, и вообще она машину не умеет водить, а у меня столько дел, столько дел, как я сама справлюсь, Вася, что же мне делать, как мне дальше жить, и где мне жить, я же квартиру продала, а новую еще не купила, и не знаю, когда куплю, мне еще дачу продать надо, а я не знаю как, это такая развалюха, ее никто никогда не ку-у-упит!
Это походило уже на настоящую истерику, но мне было всё равно, как я выгляжу со стороны. Василий сочувственно слушал, потом остановил мой монолог, грозивший стать бесконечным:
– Погоди, сейчас всё решим. Хочешь, я тебя сегодня покатаю? Отпрошусь с работы и помогу тебе во всём.
– А ты сможешь? – я перестала сморкаться в салфетку и с надеждой взглянула на него. – То есть, разве тебя не ждут на выезд?
