потом вернетесь, и мы будем вас поздравлять. Я обя-
зательно спрошу у фрау Ивон, как ты себя вела. Она
часто жалуется, говорит, что ты шумишь и обижаешь
других детей.
– Передай нашей фрау Ивон, что она – большая
ябеда, – сказала Моника.
– Моника, папа же учил, что так нельзя говорить
про взрослых. Фрау Ивон хорошая воспитательница,
– нежно произнесла Хелен.
– Буду говорить, буду говорить! Наша
воспитательница – ябеда!
Закончив мыть посуду, вытирая руки, Лея повер-
нулась лицом к дочерям и нежно произнесла:
– Моника, я не перестаю удивляться: вы же с Хе-
лен близняшки. Как вы можете ругаться и быть такими
разными?
– Мы не близняшки. Я старше на час, а зна-
чит, главнее. А твоя Хелен такая же, как фрау Ивон,
– ябеда.
– Моника, сейчас же прекрати! Иди в комнату
и приберись, чтобы к папиному приходу все было сде-
лано, – строгим тоном проговорила Лея. – А ты, Хе-
лен, помоги: вы ведь сестры.
– Хорошо, мама, – ответила Хелен, и девочки
отправились в комнату, чтобы собрать игрушки с пола
и разложить их по местам к приходу папы.
Они уже практически закончили, когда раздался
звонок. Лея сняла фартук, убрала ужин с плиты и по-
шла к двери. Она тепло поприветствовала мужа и, за-
бирая у него пальто, спросила:
– Гарри, почему ты так поздно? Я уже начала
сильно волноваться…
– Я ведь просил не беспокоиться. Сегодня я при-
нимал после обеда. Было много пациентов. Не мог же
оставить все и уйти, – рассудительно ответил Гарри,
снимая обувь.
– Перенес бы прием на завтра… – недовольно
сказала Лея. – Сколько раз просила тебя возвращать-
ся домой пораньше. Сейчас рано темнеет, и как только
наступают сумерки, я считаю минуты до твоего прихо-
да. Несмотря на то, что после тех ужасных еврейских
погромов минуло около года, я все еще не могу прийти
в себя после этого.
– События Хрустальной ночи уже в прошлом,
и вряд ли они повторятся в таком масштабе, – заметил
Гарри. – Кроме того, я известный в этом городе врач,
меня многие знают и относятся ко мне с уважением.
– Ты думаешь, этой толпе будет интересно, врач
ты или пианист? Для них это не играет никакой роли…
Я волнуюсь, когда ты едешь на работу, а еще боль-
ше боюсь, когда ты возвращаешься ночью. Кто знает,
что им может прийти в голову…
Их беседу прервали две светловолосые девоч-
ки, выбежавшие из комнаты, они тоже обняли папу:
одна – за левую ногу, а вторая – за правую.
– Папа, что ты купил нам?
– Сегодня – ничего, когда я возвращался домой,
все магазины уже закрылись.
– Ты что, забыл, что у нас завтра день рождения?
