Традиции языческих времен сохранялись и после крещения Руси. Несмотря на запрещения изображать что-либо на стенах храмов, кроме орнамента и живописи, мастера-каменотесы при сооружении их ухитрялись вырубать из камня и запрещенную скульптуру. Недалеко от Владимира находится одно из прекраснейших зданий всей др.-рус. архитектуры — церковь Покрова на Нерли, построенная в 1165 г. Сейчас она стоит уединенно на берегу р. Старицы и воспринимается не только как памятник архитектуры, но и как скульптура. Как статуя она вертикальна, устремлена ввысь. Высотность смягчена мотивом полукружия: полукружием закомар, перекрытий, декоративных арочек, дверей и, наконец, венчающим полушарием главы, которая раньше была шлемовидной. Стены оживляет рельеф, который не ограничивается пилястрами и аркатурой: в закомарах сделаны лепные украшения. Посередине их — человеческая фигура с музыкальным инструментом, по бокам львы, грифоны, ниже загадочные женские маски. Аналогичная, но более богатая скульптура сплошь покрывает стены Дмитриевского собора во Владимире. К центральной фигуре Давида с обеих сторон тесными рядами идут всевозможные существа — ангелы, животные, птицы, языческие кентавры и грифоны. Здесь также представлены старые божества — олицетворения природных сил, те самые фантастические твари, которые встречались еще на дохристианских украшениях «звериного стиля», которые и потом, столетия спустя, вплетались в заставки и буквицы рукописных евангелий.
В XI в. строились богато украшенные храмы св. Софии в Киеве, Новгороде, Полоцке. Софийский храм в Киеве был украшен мозаиками и фресками греч. мастеров, но в них заметно и влияние рус. художников. Мозаика сохраняет всю красочность и линейную изысканность зрелого византийского стиля, но в них меньше созерцательного спиритуализма, больше жизненной энергии, прямой обращенности к людям. Богородица в конце апсиды Киевской Софии, стоящая с воздетыми руками — Оранта (молящаяся), считалась олицетворением «матери городов русских». По легенде — пока стоит эта «Нерушимая стена», будет стоять и Киев. Облик и поза Оранты, оберегающий жест поднятых рук напоминали Берегиню славян. Фигура Оранты кажется живой: она как будто идет навстречу, смотрит в глаза всем, кто входит в храм; золотой нимб над ее головой ярко светит даже в сумерках.
По сравнению с владимирскими новгородские церкви выглядят приземистыми, скупыми на украшения, но зато крепко сшитыми. Внутри они расписывались, снаружи их стены большей частью росписи и скульптуры не имели. Мозаичная техника развития не получила, но зато обрела жизнь фреска (живопись по сырой штукатурке). Наиболее интересная роспись конца XII в. была в разрушенном фашистами храме Спаса на Нередице. Сохранилась лишь незначительная часть его фресок. Они представляют собой целую галерею новгородских жителей в облачении христианских святых — мужественные, коренастые, суровые фигуры. Среди них много бородатых старцев: при родовом строе особо чтились старики — родоначальники большой семьи. Проявились здесь и образы «дедов-сказителей», которые позднее изображались как старцы русских монастырей, русские отшельники. Росписи Феофана Грека (XIV в.) продолжают традиции новгородской фрески, но он вносит в нее динамичность: порывистые белые штришки — «движки» оживляют темно-терракотовые узкие лики, подобно молниям. Его «Старец Макарий» на фреске Спасо-Преображенской церкви в Новгороде — человек, обуреваемый страстями. Традиции фресковой живописи продолжались в иконописи.
