— Нет, я дам тебе по заднице.
Во мне все всколыхнулось, обожгло низ живота. Почему-то представила себе, как его смуглые пальцы ложатся на мой белый зад, и стало трудно дышать.
— Дай, — сказала я, и он судорожно выдохнул. Похоже, хорошее воображение здесь не только у меня.
Никитин молча меня разглядывал, пока я, пользуясь моментом, схватила сигарету из пачки на столе. Молниеносно отобрал, сломал и швырнул на пол.
— Рассказывай, — прозвучало властно. О, у меня для тебя есть история. Несколько, на выбор. Не подкопаешься. Даже с твоими связями.
— Что рассказывать?
— Все.
— С чего начать?
Смотрю ему в глаза, и он снова щурится, сам закурил, затянулся сигаретой очень сильно. Но почему у меня от этого сносит крышу? Ведь ничего особенного. А меня просто потряхивает, когда он курит.
— Начни сначала. Кто? Откуда? По-порядку.
— Ты собирался на пробежку.
— Я передумал. Давай, солнышко. Я слушаю. Внимательно.
Черт. Меня, оказывается, прёт, когда мне приказывают. Ничего подобного раньше за собой не замечала.
— Мама и папа алкоголики. Сдохли лет пять назад. Воспитывалась в интернате. Год назад сбежала. Жила у кого придётся. Работала на Гошу. Все. Ничего интересного.
— Кем работала? — напрягся, ожидая ответа.
— Торговала. Курьер. Не наркота, не ссы.
— Разговаривай нормально.
Ладно. Нормально, так нормально. Я подстраиваюсь под тебя, милый, как ты, так и я. Тем более, мои ровесники тоже так разговаривают.
— Если ты имеешь в виду проституцию — нет, не было. А в стриптизе танцевала. До недавнего времени.
Он стукнул кулаком по столу.
— И куда мир катится? А школа?
Милый, какая школа? У меня с четырнадцати частные уроки в спец заведении.
— Нет школы. Год, как нет.
— Живёшь где?
— Квартиру снимала. Как Гоше задолжала, меня выперли. Теперь нигде не живу.
Он молчал. Долго.
— Паспорт есть?
— Нет. Меня вообще, вроде как, нет.
Он думает, напряжённо. Курит одну за одной.
— Значит так, Кукла. Остаёшься пока здесь. Живёшь по моим правилам.
Я кивнула и потянулась за сигаретами, но он ловко схватил пачку первым.
— Забудь. С сегодняшнего дня ты не куришь.
— Совсем? — я надула губки.
— Совсем. Куплю тебе пластырь, жвачку, и ты бросила.
— Нахрен тебе это надо?
Он усмехнулся. Красивый…офигительный.
— Я так решил. Достаточно?
Более чем. Это круче, чем я могла придумать. Это моя победа. Первая и, я думаю, совсем не последняя.
Напряжение немного спало, пока Никитин не открыл верхний шкафчик и не достал бинт, вату, перекись и йод. Вот хрень. Я это с детства ненавидела. Подорожник — самое лучшее лекарство. Ну, перекись. Только не это. Не йод. Я поёжилась.
