Я никогда не слышал подобной музыки. В ней было столько энергии! От этих альбомов я просто выпал в осадок. Это были американцы, которые сделали бриттов. Это был соул против рока.
Джеймс Браун полностью гипнотизирует публику своей отчаянной манерой исполнения — страдания, страсть и экстаз, живущие в его музыке, отдаются залу в чистом виде. Он заставил меня вибрировать всеми фибрами своего тела. И, как ни смешно, но он напомнил мне Джаггера. Я знаю, что его танцевальные па, пение и сексуальность вдохновляли Мика.
Эти уроки не прошли даром: спустя несколько лет после того, как «Роллинги» сыграли «Everybody Needs Somebody To Love» («Каждому нужно кого-то любить») Соломон Бёрк, к удивлению Мика, вышел к нему на сцену и вручил тому свою кепку — единственному из всех певцов в мире, который, по его мнению, достоин её носить.
Что касается Би-Би Кинга, то он был мужик что надо. Эта его неподражаемая необработанность… Я почувствовал себя мужественнее, слушая Би-Би, его голос и гитару — крепкие, сильные, мудрые, грустные и блюзовые одновременно.
Джими не знал, что эти пластинки просто перевернули всего меня — они заставили меня играть лучше. Впрочем, это были не единственные подарки Джими. Однажды днем он пришел ко мне в квартиру с бассет-хаундом по кличке Лупи. Не знаю, где и как он раздобыл его. Лупи немного пожил у него, но так как Джими много ездил и не мог по-настоящему заботиться о нем, а также из-за того, что мне Лупи понравился, он отдал собаку мне. Я подумал, что это очень здорово, если не принимать во внимание, что Лупи не был приучен к дому и всегда гадил на пол, но Пэт Арнольд не считала, что это здорово, и вскоре выгнала и Лупи, и меня.
Что касается Джими, то он был уникален во всем. Он был немного «чёрным», немного чероки и немного мексиканцем. Его открыли в Нью-Йорке, и он прославился благодаря братьям Айли. Во время «британского вторжения» в Штаты, когда туда прибыли «Битлз», «Стоунз» и все остальные британские группы, Джими стал их противоположностью. Он вторгся в Англию, но это продолжалось недолго, так как он стал мировой сенсацией.
Мне нравились его раскрепощенность и подвижность его рук по гитарному грифу, сохранявшиеся даже тогда, когда он был под кайфом. Все мы знаем, как Джими играл. Но видеть его живьём — это было нечто. Я был потрясен. Когда Джими выступал в том же городе, что и группа Джеффа Бека — это обычно происходило в Нью-Йорке, — мы джэмовали вместе с ним. Также мы вместе сыграли на фестивале на Стейтен-Айленд, но самым памятным джэмом с ним стало выступление на «Филлмор Ист» в тот же вечер, когда Джими нужно было выступать там в другом зале. Мы встретились в клубе «Scene» — Джими и его ребята, и я со своими ребятами. Бадди Майлс на барабанах, а также братья Чемберс, все вместе мы и сыграли. Джими очень нравилась моя манера игры на басу, и он, бывало, кричал через всю сцену: «Подождите, пусть теперь вступит бас». Я играл соло, а потом Джими вступал самым волшебным образом, и выдавал совершенно потрясающее виртуозное соло. Часто наступает время «музыкантов для музыкантов», и тогда получается совершенно уникальная смесь. Джими мог делать такую смесь в огромных количествах, как и Стиви Рэй Воэн. По странному стечению обстоятельств, обоих этих легендарных исполнителей я слушал в компании Джаггера.
