Наконец, переборов свою ярость и злость на глупого нелюдя, я отпустила его и Темный мешком повалился на траву. Заморосил холодный дождик и небо раскололось на части от ярко-голубой вспышки молнии. Я стояла и рассеянно смотрела на тело мужчины, лежащего у моих ног. Присев на корточки, я пощупала пульс на шее и выдохнула с облегчением. Живой.
В лагерь мы пришли через час. Вернее я пришла, волоча за собой бессознательного мужчину. Алин заметив нас, бросился на помощь и потрясенно замер, не в силах выговорить даже слово. Наконец, справившись с собой, он тихонечко спросил:
— Он жив?
Я кивнула. Мы уложили Лиора в спальник и я прикрыла нас всех щитом, потратив на это кучу Силы. Алин рассказал, что когда я уплыла, Лиор вышел из воды и решил прогуляться по лесу, а заодно и набрать хворост. С тех пор они не виделись. Я поведала дроу свою историю. Весьма подробно. Все равно когда Лиор очнется, он ему все расскажет, так зачем же скрывать? На удивление, младший дроу мне поверил и даже согласился с правотой моих действий. Рассерженный Темный не успокоился бы, пока не расправился со мной, поэтому временно нейтрализовать его было хорошей идеей.
— А он нас слышит? — на всякий случай уточнил Алин.
— Пока нет, — покачала я головой. — Он спит.
— Спит?? — недоверчиво уставился на меня дроу.
— Да. Я ввела его в состояние шока и заставила мозг уснуть.
— И когда он проснется?
— Без понятия.
— Тогда будем ждать, — вздохнул Алин. — Не привязывать же его к Барту! — вот оказывается кличка Гнедого.
Возражений ни с моей стороны, ни со стороны спящего дроу не поступило, так что с мнением "единодушно" мы устроились на ночлег.
Предрассветные сумерки были сырыми и промозглыми, но дождь кончился. В сосновых иглах застряли капли дождя и тумана, и, когда легкий ветерок покачивал ветви, вода дождем лилась вниз. В лесу стояла мертвая тишина, изредка нарушаемая непонятным скрежетом. Не было слышно привычных звуков леса. Темные ветви раскачивались от слабого ветерка, заставляя бешено колотиться сердце.
Встретиться с бродящим поблизости, голодным вурдалаком, которому я прервала трапезу, мне не хотелось. Поэтому каждый шорох заставлял меня лихорадочно озираться. Алин замечал мою тревогу и тоже чувствовал себя неуютно, изредка поглядывая за братом, не проснулся ли?
Солнце медленно поднималось из-за гор, слепя своими лучами. От них запах дождя только усилился. Я встала на колени, взяла в руку тяжелую рубиновую прядь, запустила в нее зубцы гребня, повела вниз привычным движением, аккуратно распутывая колтуны. Алин подбросил в огонь остатки хвороста и взялся за приготовление какой-то стряпни.
