для этого не подойдут, у кого какие-то идеи?
- У меня есть дача, правда, я не был там со смерти
родителей...наверно дом в полном запустении, - кашлянув,
проговорил Павел.
- Так это даже лучше, - кивнул Карпов. - Значит, вы с Сашей
повезете деньги на дачу и будете ждать, пока я дам вам зеленый
свет на то, чтобы начать раскидывать их по счетам. Юра с Димой
должны будут отсечь хвост, если таковой нарисуется, - он немного
помолчал. - По моим подсчетам все произойдет в конце октября, -
Стас распечатал новую пачку сигарет и, достав сигарету, прикурил.
- У нас достаточно времени подготовиться и помните, что у нас нет
права на ошибку.
- Стас, а сколько там? - немного помедлив, все-таки спросил Юра.
Карпов взглянул на него исподлобья.
- Достаточно, чтобы так рисковать, - резко ответил он. - Получив
свой процент, каждый из нас вполне может не работать всю
оставшуюся жизнь и при этом ни в чем себе не отказывать. Однако,
если на следующий день мы все дружно уволимся это будет
выглядеть крайне подозрительно, потому придется нам еще какое-
то время потусоваться в Пятницком.
- Да это понятно, - кивнули опера.
Начальник СКМ встал с кресла и прошелся по кабинету. Подойдя к
окну, он стряхнул пепел от сигареты в пепельницу и произнес,
задумчиво глядя в окно:
- Так что, обратный отсчет пошел.
Катя вошла в темную квартиру и огляделась. Было тихо и пусто,
видимо, брат не часто здесь появлялся в последнее время. В
комнате девушки все осталось на тех же местах, что и два месяца
назад.
Два месяца... В тот июльский вечер она уходила отсюда, полная
надежд на начало совершенно другой жизни, а теперь
возвращается, словно, признав свое поражение.
Девушка подошла к окну и, скрестив руки на груди, смотрела на
дождь, льющий непрерывной стеной весь день. Как-то неожиданно
и нежданно наступала осень, навевая грусть и непрошенные
слезы...
- Никаких слез, - сделав глубокий вдох, твердо сказала она себе и,
помолчав, добавила, словно обращаясь к невидимым собеседникам.
- Не дождетесь, мальчики...
Не раздеваясь, Катя прилегла на кровать и, укрывшись пледом,
долго лежала, глядя в темноту и думая над своей жизнью.
Предательство близкого человека потрясли ее сильнее, чем
поведение опера. От него-то она могла ожидать все, что угодно, но
родной брат... Слез не было. Только пустота. Странное чувство
безразличия пришло вместе с осознанием того, что ее жизнь
никогда уже не будет прежней.
Она сама не заметила, как заснула, а проснулась от раскатистого
