- Что происходит, Ник? – я постаралась, чтобы мой голос звучал как можно спокойней, но это его взбесило еще больше чем, если бы я на него накричала, он приблизил свое лицо к моему и прошипел?
- Что происходит? Это я хочу узнать у тебя, что происходит, и как давно это начало происходить. Как давно ты решила меня предать? Год назад? Два? Тогда, когда убила своего первого мужа или раньше?
- Предать? - ошарашено переспросила я, – Предать тебя?
- Молчать! Твою мать, я не разрешал тебе разговаривать!
Я дернулась как от удара, но его взгляд полный ненависти заставил меня все таки проглотить слова, рвавшиеся из груди. Он не предвещал ничего хорошего. Ник походил на взбесившееся животное. Его глаза горели красным фосфором. Вот-вот появятся клыки. Он кружил вокруг меня как коршун.
- Значит наложница Берита? Самая любимая наложница? Вот кем стала моя жена - подстилкой демона?
Я даже почувствовала облегчение от его слов, мне захотелось засмеяться ему в лицо, разуверить его. Ревность, мой темный князь просто ревнует. Я расскажу ему, как все было на самом деле, и это нелепое недоразумение канет в прошлое.
- Это неправда, что за нелепые подозрения…Ты что, с ума сошел, Ник? Я не буду ждать твоего разрешения. Я не твоя вещь!
Я не успела договорить – он меня ударил. Впервые…Я помнила тот первый раз, это потом я сбилась со счета, но тот первый не забуду никогда. Моя голова дернулась назад, а во рту появился солоноватый привкус крови. Моей крови. Я машинально поднесла руку ко рту, а потом посмотрела на пальцы – он разбил мне губу. Слезы подступали издалека, но я уже чувствовала их приближение, посмотрела на него с болью, упреком, я ждала, что он испугается, начнет просить прощения. Наивная, тогда я еще этого ждала. Он смотрел на меня ледяным взглядом, без капли сочувствия. Словно наслаждаясь тем, что мне больно. Плевать на боль, он ударил мою душу, ее он разбил.
- Ты моя вещь, пока я не решу, что ты мне больше не нужна, - он смаковал каждое слово, выплевывая их мне в лицо.
- Что с тобой? Наверное, лучше я бы тебе надоела, может ты отпустил бы меня к родителям на время, - сказала я, все еще чувствуя зуд во рту. Потрогала ранку языком – она уже затягивалась. Не так быстро как раньше, но затягивалась.
- Отпустить? Даже если ты станешь уродливой как жаба, насточертеешь мне до тошноты - я не отпущу тебя. Ты будешь здесь, вечно рядом со мной. Ты сдохнешь в этом доме, но не уйдешь отсюда никогда. Ты единственная женщина, кроме моей покойной матери, которая носит одну и ту же со мной фамилию. Ты - моя жена. Пусть сука и шлюха, но жена, и останешься ею до самой смерти. Твоей смерти.
