Миссис Китс вернулась к остальным посетителям, оставив дочерей беседовать с Оливером. Она несколько раз бросала на его столик проницательные взгляды. Сначала ей нравилось, что Оливер оживился от серебристого девичьего смеха. Но через полчаса, увидев скучающую Маргарет и расцветающую на глазах Бетси, глаза которой разили Оливера светом посильнее плимутского маяка, она вспомнила, что этот молодой мужчина женат и недавно стал отцом, и пообещала себе, что отчитает вечером Элизабет за такое неподобающее поведение.
Времена года сменяли друг друга, вслед за мягким теплым корнуолльским летом приходила такая же мягкая влажная зима, а за ней снова лето. Джемму околдовывало течение времени, она видела, как сезоны сменяют друг друга в глазах Карлайла: зимой синева его глаз становилась бледнее, летом – ярче. Так прошло несколько лет. Карлайл из свертка пеленок и марли превратился в бойкого мальчугана, с криками носящегося по окрестностям. Он уже так сильно не нуждался в опеке матери, и Джемма с радостью отпускала его от себя – чтобы с еще большей радостью прижать его к себе, когда он вернется домой.
Ее трепетная любовь к сыну нисколько не уменьшилась. Вечерами, сидя за шитьем в гостиной, она то и дело краем глаза следила за ним и улыбалась. Эта улыбка выводила Оливера из себя: ее озаренное лицо было точно таким же, как когда-то в предрассветный час, обращенное к таинственному гостю ее сновидений. Надежды не оправдались, обещания Мюриэл Китс тоже. Джемма была неизменно приветлива с ним, но Оливер чувствовал ее отстраненность. Возможно, если бы он взглянул на это здраво, он вспомнил бы, что Джемма всегда была такой. Кэтрин помнила, что ее дочь никогда не ластилась ни к кому, как пушистый котенок, ее мысли и мечты всегда оставались загадкой, даже в медовый месяц, особенно когда взгляд устремлялся к холмам или морю. Но Оливер не мог этого вспомнить, все чаще поднимающаяся горечь затапливала его разум и жгла горло.
Кроме Оливера, ни с кем не делившегося своим горем, остальные довольно скоро привыкли к этой странной парочке: Джемме и Карлайлу. Сначала мать, миссис Китс и другие женщины советовали Джемме реже брать его на руки, не баловать, ведь иначе ребенок вырастит неженкой! Джемма не слушала. Чуть позже они советовали не нестись к нему по первому зову, не целовать разбитые колени – ведь мужчина должен научиться сам справляться с трудностями. Джемма отмахивалась. Она знала этого человека лучше, чем кого-либо на земле, и вместе с этим знанием в ее вены вливалось знание каждого его помысла, каждого стремления его души.
