– Не хотел тебе об этом говорить, – улыбнулся Карлайл, – но на занятиях мы во имя будущего режем белых мышей и лягушек… А в следующем семестре и вовсе будет анатомичка…
– Знаю, – вздохнув, кивнула Джемма. Это для науки, так надо. А гибель этих существ под ногами людей будет бессмысленна… Вот я и не участвую.
Чмокнув сына в нос, Джемма поспешила к крылу здания, где находилась ее каморка-костюмерная.
Заперев за собой дверь, Джемма поморщилась и потерла руками виски. Голова снова разболелась, как обычно перед сменой погоды. В последнее время она болела очень часто, но, конечно, Джемма не признавалась в недомоганиях – незачем беспокоить сына по пустякам.
– Что ж, мы не молодеем, – философски пробормотала Джемма и оглядела себя в зеркало. Ее веснушки всегда прибавляли ей озорной вид, но скоро, лет через пятнадцать, они станут больше похожи на старушечьи пигментные пятна… Правда, морщин пока не так уж и много, только несколько лучиков вокруг глаз. Это оттого, что влажная погода сохраняет молодость, напомнила она себе. Волосы она уже несколько лет не носила распущенными – Джемма, носящаяся по округе с видом рыжеволосой колдуньи, осталась в прошлом. Зато фигура была прежней, девичьей, гибкой. Хотя когда-то, после рождения Карлайла, Джемма беспокоилась, что станет пышкой – как Бетси Китс.
Она улыбнулась своему отражению. Стоило прожить эту жизнь. Стоило пережить все то, что пережила она. Оглядываясь в прошлое, Джемма видела там только хорошее: улыбку Кэтрин, глаза бабушки Джеральдины и дедушки Уильяма, встречу с Оливером. Дольмены и замок, где жили ее старинные невидимые друзья. Ангела, который самым сказочным образом вдруг вошел в ее жизнь осязаемым человеком…
На втором курсе Карлайл устроился санитаром в городскую больницу и стал получать жалованье. В сочельник, оторвавшись от рождественского кекса, его самого любимого, он быстро исчез в прихожей и тотчас вернулся.
– Не могу дотерпеть до завтра, – сказал Карлайл. – Это тебе, моя любимая мама…
Он протянул Джемме крохотную коробочку, чрезвычайно гордый собой, ведь это был его первый заработок.
Джемма открыла синюю бархатную крышку, и ей на ладонь выскользнула подвеска на цепочке. Это был адуляр, который чаще называют лунным камнем, ограненный в виде большой гладкой капли, которую обвили четыре нити из красного золота. Холодные голубоватые всплески камня переливались и смешивались с золотыми искорками теплого металла.
– Луна в объятиях солнца… – прошептала Джемма. – Самый священный союз.
