И они зашагали рядом. Паспарту болтал без умолку.
– Главное, – изрек он, – мне надо быть начеку, чтобы не опоздать на пароход.
– Времени у вас еще много, – успокоил его Фикс. – Сейчас всего лишь полдень.
Паспарту достал свои громадные часы, глянул на них и запротестовал:
– Как это полдень? Девять часов пятьдесят две минуты!
– Ваши часы отстают, – заметил Фикс.
– Мои часы?! Фамильные часы, доставшиеся мне от моего прадеда? Да они за целый год сбиваются на пять минут! Это настоящий хронометр!
– Я понял, в чем дело, – объяснил Фикс. – Они все еще идут, как в Лондоне, а тамошнее время часа на два отстает от здешнего. Вам надо не забывать в каждой стране переводить свои часы на местное время.
– Переводить мои часы? – закричал Паспарту. – Ни за что!
– Что ж, тогда их ход перестанет соответствовать движению солнца.
– Тем хуже для солнца, сударь! Это его вина, а не моих часов!
И славный малый величественным жестом опустил часы в жилетный карман.
Выдержав паузу в несколько секунд, Фикс полюбопытствовал:
– Стало быть, вы покинули Лондон в большой спешке?
– Да уж, я бы сказал! В прошлую среду в восемь вечера наперекор всем своим привычкам мистер Фогг вернулся из клуба, и через сорок пять минут мы выехали.
– Но куда же направляется ваш хозяин?
– Все вперед и вперед! Ему подавай кругосветное путешествие!
– Кругосветное? – вскричал Фикс.
– Ну да, вокруг света за восемьдесят дней! Он говорит, что заключил пари, но тут я, между нами будь сказано, ему не верю. Это было бы слишком нелепо. Нет, здесь что-то другое.
– А, значит, он большой оригинал, ваш мистер Фогг?
– Сдается мне, что так.
– И, надо думать, богат?
– Похоже на то. Он с собой прихватил знатную сумму в таких новеньких банкнотах! И денег в дороге не жалеет! Только подумайте: пообещал механику с «Монголии» сказочную награду, если мы придем в Бомбей до срока!
– А давно вы его знаете, этого господина?
– Я-то? – Паспарту ухмыльнулся. – Ничуть не бывало: я поступил к нему на службу как раз в день нашего отъезда.
Нетрудно вообразить, как подействовали подобные ответы на и без того перевозбужденное воображение полицейского инспектора. Поспешный отъезд из Лондона вскоре после кражи, увезенная при этом крупная сумма, нетерпение поскорее добраться до дальних стран, эксцентричное пари, выдуманное явно лишь как повод, – все подтверждало подозрения Фикса, да иначе и быть не могло. Поощряя француза к дальнейшей болтовне, он уверился, что этот парень и впрямь знать не знал своего господина, однако слышал, что тот ведет в Лондоне крайне замкнутую жизнь, слывет богачом, но о происхождении его средств ничего не известно, что вообще это человек-загадка и т. д.
