— Ты часто виделась с Гесслером?
— Не так чтобы очень.
— Это не ответ. Как часто ты с ним виделась?
— Не знаю… Время от времени…
Рука Франка сжала предплечье Лизы. Ей стало очень больно.
— Как часто?
— Скажем, раз в неделю.
— А где ты с ним встречалась?
— Послушай меня, Франк, я…
— Где ты с ним встречалась?
— Да в его кабинете!
— И нигде больше?
— Да нет же!
— Никогда? Подумай! Подумай хорошенько и ответь мне честно, иначе я могу рассердиться. А я так не хочу сердиться, Лиза…
— Может быть, один или два раза мы встречались в пивной.
— Не чаще?
— Нет, Франк.
Он быстро и очень сильно ударил ее по лицу. На щеке Лизы расцвела пунцовая отметина. Ей стало очень больно.
— Не лги, — попросил Франк. — Умоляю тебя, мое солнышко, не лги, ложь только все усложняет.
Подошедший Баум, уперев руки в бедра, с вызовом уставился на Франка. Тот выпрямился, и какое-то время они пристально смотрели в глаза друг другу. Затем немец покорно отправился в другой конец помещения, путаясь в телефонных аппаратах, валявшихся на полу.
— Этот тип сошел с ума! — бросил он, подходя, Варнеру.
Тот пожал плечами и снова погрузился в свое чтение.
У него была душа наемника: он должен выполнить свою работу, а остальное его не касается.
— Гесслер ухаживал за тобой? — продолжал настаивать Франк, поглаживая кончиком пальца щеку Лизы, хранившую отпечаток его ладони в форме звезды.
— Нет, Франк.
— Во всяком случае, — уверенно сказал Франк, — он самым странным образом влюблен в тебя. Надеюсь, ты не будешь оспаривать это?
Лиза на мгновение задумалась.
— Может быть, — признала она. — Ну и что? Ответь, Франк. Что это может изменить в наших отношениях?
Франк принялся мерить комнату широкими шагами, дошел до двери. В одном месте скрипела половица. Наступая на нее каблуком, он заставлял половицу стонать. Этот звук становился невыносимым.
— Прекрати! — взмолилась молодая женщина.
Перестав раскачиваться на половице, он вернулся к ней, бросив взгляд наружу.
В порту все было спокойно. Дождь бил по стеклам и бормотал в переполненной водосточной трубе.
— Гесслер — честный человек. Он известный адвокат, у него хорошая репутация. И вдруг он организует побег из тюрьмы!
— Он не организовал его, — поправила Лиза, — он всего лишь мне…
Франк жестом приказал ей замолчать.
— Как произошла эта метаморфоза? — спросил он. — А, Лиза? Как невозможное стало возможным для этого плотью и духом судейского крючка?
— Я не знаю.
— Должно быть, однажды ты произнесла в его присутствии слово «побег». От одного только этого слова с ним мог приключиться сердечный приступ, и все же он не умер на месте. Почему, Лиза? Почему?
