— С какой стати мне тебе верить? Ты дочь Фриции! — ощерилась Бичта.
— Но не сторонница её решений, Бичта. Тебе ли не знать, что преданность важнее крови? Объединение двух древних земель в моих интересах. Я совершенно против убийства граждан моей земли из-за чьего-то рассизма.
— Я не верю!
— Это не вопрос веры, а вопрос жизни и смерти. Они близко. Умоляю…
— Скажи, что тебе на самом деле нужно!
— Буду говорить правду, — вздохнула Дия. — Меня интересуют не только ваши жизни, но и ваша уникальность. Так как Кайа, Август и Дора дети двух земель, они объединяют силы двух разных территорий. А я хотела бы добиться…
Она не договорила, так как её слова заглушил громкий свист летящих орудий. В тот же момент рысь рванулась вперёд, и своими увесистыми лапами отшвырнула Бичту и Дию в разные стороны, как раз за секунду до того, как ядро с рокотом приземлилось на крыльцо. В следующий миг потолок над тем местом, где они стояли секунду назад, обрушился. Закашлившись, рысь выскочила из облака пыли, поднявщегося над грудой обломков.
— Они нашли Вас! — прохрипела Дия, пытаясь встать, но длинное пышное платье упорно мешало ей это сделать. — Теперь вы верите моим словам, Бичта? Подумайте, разве стала бы Наследница беспричинно кидаться на помощь врагу?
— Не время препираться, — проскрипела Бичта, проползая под обрушившимися балками и досками к запасному выходу. — Идите… эм… ползите за мной, Наследница Дия, если конечно ваши наряды не дороже вам собственной жизни.
— Не наряды сторят жизнь Наследницы, — покачала головой Дия, медленно двигаясь с места. — Все кошки серы в темноте.
— Но их выдают сверкающие глаза, — отрезала Бичта, отодвигая в сторону доску, преградившую ей путь.
В следующий миг недалеко от них взорвался ещё один снаряд, и беженцы прищурились от яркой вспышки, загородив руками лица. Бичта вылезла из-под обвалившегося дома сквозь щель в стене, и помогла выбраться детям. Морщась от ядовитых паров дыма, они поочереди вылезли из-под груды досок, и в полном молчании уставились на то, что недолгое, но всё же время, было их домом. Взгляд Августа был суров, и он гневно сжимал и разжимал ладонь в кулак, невзирая на боль в оцарапанном плече. Его белая, точнее, уже почти чёрная от грязи, рубашка была изорвана, рукав быстро краснел от крови, идущей из царапины на руке. Увидев это, Бичта быстро обняла сына и прижала к себе, ласково перебирая ладонями его лохматые рыжие волосы, но на глазах её неумолимо набухали слёзы.
