- Ты не хочешь садиться, полагая, что на этом диване я занимался сексом? – его брови изогнулись от удивления.
Из его уст это звучало намного глупее, чем у меня в голове. Но как бы там ни было, он был прав. Причина была в этом.
- Я брезгую! – буркнула я, сложив руки на груди.
- И ревнуешь?
- Нет! Ты мне никто, с чего бы это?
- Ну что ж, - вздохнул Эскалант и, засунув руки в карманы, медленно раскачивался на носочках. – В таком случае, должен сказать тебе, что я очень ревностно отношусь к собственному пространству. Поэтому в этой квартире были всего две женщины – ты и моя мать.
- Ха-ха-ха! Ты снова прогорел со своей лживой натурой, Эскалант! – злорадствовала я. – Когда я пробиралась тайком к тебе, то консьерж ни на йоту не усомнился, что я очередная твоя… «девушка на вечер»!
Но на лице Виктора не было вины. Наоборот, ему словно было трудно что-то признать.
- Моя охрана лучшая в городе, – начал он и пошел в сторону кухни. - Это все военные люди из спецподразделений в отставке. Я предложил им достойную оплату за преданную работу, условия лучше, чем война по контракту. Здесь лучшая система безопасности, включающая в себя последние новаторства техники. Вдобавок, весь периметр пентхауса постоянно находиться под наблюдением.
Я недоверчиво смотрела на него, когда он вернулся.
Эскалант поставил передо мной на стеклянную столешницу раскрытый «Макбук». На мониторе двигалось много открытых окошек с видеонаблюдения.
- И ты, правда, считаешь, что тебя вот так легко пропустили ко мне домой? Без моего распоряжения? Даже если ты и была на самом деле из эскорта?
- Но меня пропустили! – упрямо напомнила я.
Виктор грустно отвел взгляд.
- Да. Потому что, я дал такое указание. Давным-давно, когда въехал сюда.
Удивительно, но я не верила.
- Только из любопытства: зачем ты это сделал?
- Подумал, вдруг ты захочешь меня навестить… - он нервно взъерошил свои черные волосы. – Сам не знаю, о чем думал! Все мои поступки, связанные с тобой, очень … странные. Порой я даже не отдаю себе отчет, в том, что делаю.
Ну, это уже было похоже на правду. Но верить ему не могу себе позволить.
- Я что-то не пойму, ты сейчас жаждешь сочувствия или оправдываешься?
Мне было жарко в своем пальто и под его темным взглядом.
- Ни то и ни другое. Оправданий мне нет. А сочувствие, как и жалость - это те чувства, которые я меньше всего хочу в тебе вызывать.
Именно так называются мои чувства к Гаспару. Я закусила губу.
Эскалант смотрел так, будто разгадал мои мысли.
