Она не понимала, что мне горько это слышать. Она хотела, чтобы я стал овцой — овцой в мире овец, овцой наподобие других овец.
На сварку смотреть больно. Попробуйте задержать взгляд на слепящих искрах, которые вырываются из стержней (электродов), в глазах померкнет.
Когда я в первый раз взялся за сварку, у меня не было еще нужных навыков, и мне пришлось смотреть на сноп огненных искр. А ночью был ад. Началась резь в глазах, как будто их пронизывали тысячи игл, я ворочался в кровати и не мог заснуть. Говорили, что есть чудодейственное средство — картошка. Картофелину надо нарезать ломтиками и положить на глаза. Это якобы снимает жжение. Так и прошла у нас в доме вся ночь: я проклинал завод, сварочный аппарат и проклятый сноп искр, а мать резала ломтиками картошку. Этот случай я вспоминаю как какой-то кошмар.
До чего тоскливо работать вечером, во вторую смену — с пятнадцати до двадцати трех. К обеденному перерыву совсем обалдеваешь. Мы идем по аллее, освещенной неоновыми лампами. Это какая-то призрачная, жуткая дорога. Хотя по бокам ее свежая зелень газонов, оливковые деревья, агавы, ели, но все это кажется сделанным из пластмассы. Мысленно мы в поселке, там шумно, светятся огоньки, там, должно быть, сейчас развлекаются наши друзья… Развлекаются? Черта с два! Они там дуреют, это ближе к истине, поселок все равно что пустыня: бар, охотничий кружок, бильярд, игральные автоматы — все для того, чтобы еще больше обалдеть, словно и без того мы недостаточно обалдели. Но именно такими мы и нужны хозяину.
На заводе попадаются молодые красивые ребята, в чистеньких, ладно сшитых спецовках цвета хаки они похожи на летчиков или инженеров, на самом же деле занимаются уборкой помещений. Жаль, что им приходится изнурять себя на такой работе. Вот они, жертвы прогресса, этого никчемного прогресса! Частенько это парни со средним образованием. А был даже один из университета.
В первый день на заводе я трясся, как ягненок. Мрачное помещение с тусклыми лампочками показалось мне огромным, страшным чудовищем. Хозяин тоже смахивал на чудовище: высокий, толстый, с лысым черепом, руки черные, волосатые, походка как у гориллы. Запорешь деталь — в ноги тебе летит молоток, а то получаешь пинок. Так тебя гоняют пинками по всему цеху. Когда я оставался один в этом зловещем цехе (остальные отправлялись монтировать гидравлический насос), то чувствовал себя потерянным, мне хотелось плакать. Правда, дочери у гориллы были добрые, хотя и важничали немного. Меня они любили и, если я не справлялся с какой-нибудь резьбой, всегда подходили и утешали меня. В конце работы устраивались чуть ли не рукопашные схватки перед бидоном со смесью жидкого мыла, песка, опилок и черт знает еще чего — для очистки рук от масла.
