Оффи, офицер дипломатической службы, был по всем статьям зловещей фигурой. Физически уродливый, он издевался над другими мужчинами, проявляя свою гомосексуальность - например, щипал их за соски во время служебных заседаний. Однажды он был арестован за то, что шатался около общественных туалетов в парке Лафайета (Lafayette Park); этот случай сделал его цэрэушное кодовое имя Монах до смешного неуместным. Его выгнали с дипломатической службы после войны за использование дипломатической почты для незаконных валютных переводов (он также занимался алмазами, рубинами, а однажды переправил груз из 300 финских омаров). Но у него были влиятельные друзья. Чип Болен и Джордж Кеннан знали его со времён работы в посольстве в Москве, и именно Болен убедил Уизнера взять его к себе. Во время работы в УКП про Оффи говорили, что он последний человек, который видит любую бумагу, перед тем как она попадёт в руки Уизнера, а также два миллиона долларов перед тем, как они исчезнут [128].
Теперь Оффи и Уизнер начали планировать организованный ответ Парижской конференции, на которой, как мрачно предсказывал Государственный департамент, «будут убеждать невинных следовать линии Кремля и покупать их для этого фальшивого движения за мир» [129]. Уизнер телеграфировал Авереллу Гарриману из Управления экономического сотрудничества (Economic Cooperation Administration), управлявшего «Планом Маршалла», в поисках пяти миллионов франков (около 16 тысяч долларов) для финансирования контрмероприятия. Гарриман, большой сторонник пропаганды и психологической войны, был одним из первых среди американских политических тяжеловесов, кто понял, что Россия объявила идеологическую войну Западу, и обдумывал способы противодействия «взрыву оскорблений, направлявшемуся из Москвы» [130]. Он был счастлив предоставить средства «Плана Маршалла» - Уизнер называл их «сладостями» - для секретных операций.
Через Ирвинга Брауна УКП связался с французским социалистом Дэвидом Руссе (David Rousset), автором нескольких книг о концлагерях - «Дни нашей смерти» (Les Joursde Notre Mort), «Концентрационный мир» (L'Univers Concentrationnaire), и его друзьями из независимой левой газеты «Фран-Тирёр» (Franc-Tireur). Руссе согласился, чтобы «Фран-Тирёр» был выставлен счёт как официальному спонсору Дня сопротивления, вдохновлённого ЦРУ.
Что касается советской программы, то Илья Эренбург и Александр Фадеев выступали на главной конференции - «затее Коминформа от начала до конца» - вместе с Полем Робсоном (Paul Robeson), Говардом Фастом, Хьюлеттом Джонсоном (Hewlett Johnson), комиссаром Франции по атомной энергии Фредериком Жолио-Кюри (Frederic Joliot-Curie), датским писателем Мартином Андерсеном-Нексе (Martin Andersen-Nexo) и итальянским социалистом Пьетро Ненни (Pietro Nenni). Чарли Чаплин отправил телеграмму поддержки. Русский православный священник благословил конференцию, и Поль Робсон спел «Олд Мэн Ривер». Пикассо выпустил своего знаменитого Голубя Мира, который на протяжении десятилетий использовался в качестве символа коммунистического «мирного» движения. Один из организаторов конференции поэт и несгибаемый коммунист Луи Арагон (Louis Aragon) наткнулся на литографическое изображение голубя, когда пролистывал папку с последними работами студии Пикассо. Так с разрешения Пикассо появился знаменитый Голубь Мира. Вскоре он был окарикатурен «Движением за мир и свободу» (проектом ЦРУ) как «голубь, который делает «бум!» (La colombe qui fait Boum!), в комиксе, который печатался и распространялся американскими правительственными учреждениями по всему миру в брошюрах, листовках и плакатах.
