Телефон начал звонить, еще когда он только отпирал дверь своей квартирки на первом этаже.
– Да? – После шестого звонка он все-таки успел схватить трубку.
– Ну что, доволен собой?
– Господи, папа! А теперь-то в чем дело?
– Не ори на меня. Ты ведь скорее умрешь, чем хоть раз постараешься доставить нам удовольствие, верно?
– Да о чем ты, черт побери?
– Ах, сколько в твоих словах уважения к отцу!
– Знаешь, папа, у меня нет времени на подобные разговоры.
– Еще бы! Ну так продолжай прятаться от меня. Между прочим, Винсент пригласил тебя сегодня на свой доклад, а ты даже не соизволил потом подойти к нему! Предпочел отправиться куда-то – да еще с тем самым человеком, с которым Винсент больше всего на свете мечтал познакомиться. И тебе даже В ГОЛОВУ НЕ ПРИШЛО пригласить брата пойти с вами вместе!
Дэйв осторожно перевел дыхание. Сердитые мысли о событиях сегодняшнего вечера уступили место застарелой тоске.
– Папа, пожалуйста… Все ведь было совсем не так… Маркус ушел с нами, точнее, с моими новыми знакомыми, просто потому, что ему не хотелось вести умные разговоры с учеными людьми вроде Винса. Я там был вообще сбоку припека.
– «Сбоку припека»! – передразнил его отец, произнося эти слова с сильным украинским акцентом. – Врешь ты все! Ты просто завидуешь ему, вот и…
Дэйв бросил трубку. И отключил телефон. И, страдая и раздражаясь одновременно, все смотрел и смотрел на молчавший аппарат, зная, что теперь он больше зазвонить не сможет.
Они посадили девушек в такси, посмотрели вслед сердитому Мартынюку, фигура которого постепенно исчезала во тьме, и Кевин Лэйн предложил бодрым тоном:
– Ну что, amigo, пойдем кофе пить? Нам ведь многое еще обсудить нужно.
Пол ответил не сразу, и этих нескольких мгновений оказалось достаточно, чтобы нарочитый энтузиазм Кевина начисто угас.
– Не сегодня, Кев. Ладно? Мне еще нужно кое-что сделать.
Кевин с трудом проглотил готовые сорваться с языка горькие слова и умудрился относительно спокойно сказать:
– О'кей. Что ж, спокойной ночи. Возможно, завтра увидимся. – И, резко повернувшись, чуть ли не бегом бросился к тому фонарному столбу на Блур-стрит, у которого припарковал машину. Пожалуй, только не стоило так гнать – машина буквально летела по тихим ночным улицам.
К своему дому он подъехал уже во втором часу ночи и постарался как можно тише отпереть дверь, а потом закрыть ее изнутри на задвижку.
– Да я не сплю, Кевин, – услышал он голос отца. – Не беспокойся.
– А почему, интересно, ты до сих пор не спишь, абба? – Он всегда называл отца еврейским словом «абба».
