Легенда о «семи хауса» — легендой, а у города есть своя история. Если верить одному из сказаний, почерпнутому из путеводителя, своим рождением он обязан кузнецу Кано, который нашел на склонах холма Далла железную руду и поставил рядом с ним свою мастерскую. Точный отсчет своего возраста город ведет с 999 года, когда его царем стал Багауда. Желая себя увековечить, он собрал при дворе людей, копивших сведения о его правлении. Эти и другие устные рассказы, тщательно сохранявшие всю официальную информацию и передаваемые от поколения к поколению, с распространением здесь в XVII веке арабской письменности вошли в дошедшие до нас хроники хауса.
Город рос не по дням, а по часам. К середине XII века он уже был настолько известен, что арабский географ и путешественник Идриси, живший в то время, отметил его на своей знаменитой карте, сделанной в виде серебряного плоскошария, где был изображен «весь мир» — от Индии до Исландии, от Нубии до Финляндии. В XV веке при царе Мухаммаду Рамфе для защиты от врагов Кано опоясала двадцатикилометровая стена с тринадцатью воротами, зорко охранявшимися днем и ночью. Иноземец мог войти в город, лишь уплатив главному стражнику сто ракушек каури, заменявших тогда деньги.
Со временем Кано стало тесно в каменном мешке, и он выбрался за ограду в саванну.
Между старым и новым городом, который вырос за последние десятилетия и который насчитывает уже около миллиона жителей, — около километра. Но их разделяют еще и века.
Я спустился со стены и пошел к тому месту, что сделало неприметное поселение знаменитым Кано, способствовало его росту и расцвету, — рынку Курми.
Ступив в старый город, я шагнул, словно перенесенный фантастической «машиной времени», в прошлое.
Большая площадь неподалеку от Кофар мата, а ее предстояло пересечь прежде всего, была в круглых карофи — красильных ямах, наполненных темной жидкостью. Вырытые хаотично, где попало, они стояли поперек пути, никак не давали идти прямо. Около ям сидели полуобнаженные хаусанцы. Это были знаменитые красильщики, наследники тех ремесленников, которые снискали в свое время Кано репутацию «царя индиго». Одни красильщики, не торопясь, опускали в ямы куски сухой белой ткани, сотканной вручную из хлопкового волокна, и бамбуковыми палками размешивали раствор. Другие такими же плавными движениями, не напрягая рук, вытаскивали из своих ям окрашенную материю. Рядом лежали плетенные из прутьев колпаки-корзины; на ночь ими накрывают красильные ямы, чтобы туда не попадали мусор и песок, а днем на них сушат ткани.
