— Долго этому учился?
— Чему?
Я рассказал Шеху, как мог, о дрессировщиках, выступающих в цирке со своими животными.
— Э-э, у нас все иначе…
Шеху, намолчавшись в одиночестве, охотно вспоминал свою пастушескую жизнь.
У фульбе, как и других африканских народов, занимающихся скотоводством, бытует пословица: кроме семи кругов ада есть еще и восьмой, страшнее всех остальных. Этот круг — кочевье, и проходить его вынуждает суровая необходимость.
Благополучие каждой семьи полностью зависит от в общем-то небольшого стада (десять-пятнадцать зебу и несколько десятков овец и коз). Оно — единственный источник существования семейного клана и его доходов, мерило всех ценностей и взаимоотношений с внешним миром. Но стаду потребны корм и вода. Поиски их — дело непростое, если учесть, что только в Нигерии насчитывается несколько сот тысяч семей боророджи.
Кочуют они в основном в меридиональном направлении — с юга на север и с севера на юг. Эти передвижения диктуются сезонными условиями. В октябре приходит сухой сезон, и вскоре наваливается из Сахары харматтан — свирепый ветер, схожий с бухарским суховеем, но в несколько крат сильней его. Мелкой пылью, как муслином, харматтан окутывает саванну, превращая ее, подобно прожорливому огню, в унылое серое пепелище. С наступлением сухого сезона боророджи, не медля, гонят стада в долины больших рек. Но даже там скудеют в это время пастбища, и пастухам приходится совершать вокруг стойбища переходы в несколько десятков километров.
В мае июне начинается сезон дождей. Жить бы кочевникам в долинах рек да радоваться: травы и воды для скота вдоволь. Но… Чем выше поднимается трава, тем сумрачнее становятся пастухи. В раздольных лугах с быстротою саранчи начинает плодиться злейший враг человека и домашних животных — ауро — муха цеце. Ее боророджи боятся пуще харматтана, и, едва распустятся первые бутоны цветов, уходят со своими стадами в глубь саванны.
Передвигаются боророджи семьями или небольшими родственными кланами, используя для выпаса скота пастбища — те, по которым ходили со своими стадами их деды и прадеды. Да и живут скотоводы так же, как жили их предки. Прежде чем разбить руга — временное стойбище, они разводят костер и наблюдают за дымом. Если он клубится или по земле стелется, можно без опаски располагаться на новом месте; если же дым столбом уходит в небо, значит, тут обитает бори — злой дух и надо уносить отсюда подальше ноги.
Каждый раз на новом месте кочевники ставят хижины-времянки. Для этого на земле посохом очерчивается круг диаметром в пять-шесть метров, и по нему через равные промежутки втыкают тонкие жерди. Концы их, став на спину зебу, связывают в пучок веревкой или жгутом из травы, и каркас хижины готов. Стены ладят из тростника, стеблей сорго, а то и просто травы что есть под рукой; землю внутри хижины устилают шкурами, затем циновками. Вход в такое жилище всегда смотрит на закат. Боророджи твердо верят, что, будь «дверь» с другой стороны, семье не миновать болезней, а скоту падежа.
