- Нейл! – закричала громко, прижимаясь щекой к его груди, услышала, как тихо бьется сердце. От панического страха по спине прошел холод. Что это? Откуда они взялись, черт возьми? Разве на нём не должно всё заживать? Разве он не говорил мне, что бессмертен? Я смотрела на раны и понимала, что Нейл истекает кровью. Но ведь он не человек, и я даже не знаю, кто он.
В панике бросилась к двери, меня отшвырнуло от нее ударной волной. Упала на колени, снова подползла к Нейлу в отчаянии глядя на бледное лицо. Схватила его за запястье, нащупывая пульс. Отсчитывая удары в минуту. Взгляд застыл на порезе под ключицами…И в голове картинка от которой несколько минут назад я билась в истерике – лезвие, вспарывающее нежную детскую кожу…и отсутствие следа от пореза. Опустила взгляд ниже и прижала руку к губам, чтобы не застонать от удивления, граничащего с шоком. Второй порез под ребрами. Собственное рваное дыхание с хрипом вырывается из груди, заставляя хватать губами воздух.
Это какой-то бред. Жуткий, невыносимый бред, которого не может быть на самом деле. Он не мог…Но осознание уже впивалось ржавыми иглами в мозги, заставляя стиснуть виски пальцами и ощутить, как они разрываются от рева пульсирующей крови, как заходится моё сердце в бешеной скачке, то замирая, то содрогаясь от понимания.
Он сделал это для меня? Забрал боль Мии себе. Ответ был очевиден…потому что я прекрасно понимала, что жизнь самой девочки безразлична для Нейла. Ему не безразлична я. Каждую ссадину и порез, вместе с моим ужасом, вместе с собственной дикой болью принимал на себя и всё это время терпел. Вот почему Мия не кричала, вот почему я не видела ни одного пореза на ней, ни следа. Они все на нём, кровавой, вспухшей сеткой, синяками, следами от когтей. Я так же понимала, что есть что-то ещё…Что-то не известное мне. Отобравшее его силы и способность к регенерации. И тоже ради меня. По щекам градом покатились слёзы, а в горле пересохло. Из груди что-то рвалось наружу, причиняя адскую боль, заставляя прижать к себе дрожащие руки и согнуться возле Нейла пополам, чувствуя, как задыхаюсь.
Семнадцать увядших роз…Я словно вижу их перед глазами и понимаю, что это и есть апокалипсис. Внутри всё взорвалось, перевернулось. Я слышала, как разбивается вдребезги моя ненависть, недоверие, сомнения. Как с сердца с лязгом падают стальные оковы, и наружу вырвалась та, которой я не позволяла существовать. Удерживая в себе, подавляя, пытаясь задушить и закопать, забить насмерть. Я в Неё не верила, но Она всё же выжила во мне. А теперь вырвалась, разодрав мне сердце. Голодная, испуганная, измученная и растерзанная. Упала на колени и обливается кровью вместе с ним, у его ног. Это Она плачет и стонет, заламывает руки и прокусывает губы от бессилия, и я больше не властна над Ней. Я больше не смогу загнать Ее за колючую проволоку сомнений и неприятия. Такая огромная, необъятная и сумасшедшая, покрытая шрамами. Пусть я пока не помню почему. Это Она жестоко мучила меня саму все эти годы, пока я даже не подозревала о Её существовании, пульсировала во мне одержимостью. И это Она его узнала с первого слова и взгляда, в отличие от меня. Потому что Её не обманешь, от Неё не спрячешься, не сбежишь. Её можно топтать, убивать, резать на части, но Она бессмертна.
