Алешка, конечно, глянул. Тетка тем временем, переваливаясь, пошла к выходу.
– Нет, это не моя, – мотнул головой Алешка. – Моя порхает на цыпочках.
– А папка твой где ж порхает?
Алешка поднял на него большие грустные голубые глаза, очень правдивые:
– А его у нас нет.
– Ишь ты! Жалко. И куда ж он делся? От вашей мамки?
– Он себе другую маму нашел.
– Вот гад, скажи!
– Ничего, мы тоже другого найдем. Еще лучше. – И мстительно добавил: – А его за это с работы выгнали!
– Ишь ты, скажи! И хорошая работа была?
– В полиции работал. Полковником.
– Ментяра, значит?
– Мент, – поправил его Алешка. – Крутой.
Дядька был очень разговорчивый и любопытный. Но тут откуда ни возьмись появились здоровенные Никишов и Сельянов.
– Ты почему не в школе, Оболенский?
И дядька почему-то исчез, будто его и не было.
И почему-то в этот же вечер пришел к нам капитан Павлик.
– Алексей, – сказал он в прихожей, – в наше время не годится так неосторожно двери распахивать. Спроси «Кто?», в глазок посмотри…
– Ладно, – сказал Алешка, – понял. Паспорт свой предъявите.
Павлик посмеялся и вручил гостинцы: маме цветы, нам с Алешкой торт.
– Ну что, – спросил он на кухне за чаем, – скоро на дачу?
– Скорей бы уж, – сказала мама. – Надоела эта учеба!
Ну, тут начались всякие разговоры: как поживаете, как учеба, какие новости?
Мама из новостей почему-то рассказала, что к тете Зине приходил Пупс и про нас расспрашивал. Павлик слушал очень внимательно и задавал всякие вопросы. Тут и Лешка похвалился:
– А ко мне в магазине тоже какой-то Пупс привязался. Нет, не Пупс, а Хмырь. Папу ругал, маму жалел.
Тут Павлик стал еще внимательнее. Даже про чай забыл. И мама налила ему свежего, погорячее.
Учебный год незаметно подошел к концу. К довольно благополучному, как ни странно. Особенно Алешка отличился, даже по физкультуре ухитрился отхватить пятерку с плюсом.
– Как тебе удалось? – спросил я.
– А, Дим, любой дурак сможет.
Да уж, а Лешка далеко не дурак. Что и доказал в два счета.
В конце четвертой четверти Беговня устроила зачетный кросс в нашем парке. Сама разметила трассу и обозначила ее, развесив по кустам и деревьям красные бантики.
А Лешка наш парк как нашу квартиру знает, каждую тропку наизусть. Поэтому, как только скрылась из глаз картонка с надписью «Старт», он шмыгнул в кусты и рванул наперерез, сократив для себя трассу в два раза. К финишу подбежал «из последних сил» (самым первым, конечно) и шлепнулся возле ног обалдевшей Беговни.
Она взглянула на секундомер, потом на Алешку, который все никак «не мог отдышаться», и нервно спросила:
