Мы переглянулись. И, как это у нас часто бывает, поняли друг друга без слов.
– Я – первый! – взвизгнул Алешка. – Младшим надо уступать! Скажешь – нет?
– Не тот случай, – возразил я.
– Тот, тот! – завопил Алешка и вцепился в лестницу. – Как на шаре летать, так ты первый! А как в колодец лезть, так я второй!
Я даже растерялся от такого его нахальства. Сам меня на тот шар посадил, можно сказать, и сам теперь упрекает. А я чуть в Турцию из-за него не улетел!
– Тогда никто не полезет! – твердо сказал я. – Я так решил – я старше.
– А я умней! – выпалил Алешка. Правда, тут же повинился: – Я пошутил, Дим. – И обрадовал: – Мы оба дураки.
– Почему это? – разом обиделся за нас обоих я.
– Мы вот спорим, а сами и не подумали – чья это лестница?
Ясно – чья. Арчилова.
Ага, тут и до меня стало доходить. Ведь он нам все время говорил, что очень хочет, но никак не может забраться в монастырь. Ну нет туда никакого пути. А сам, значит, лазает.
Все это я выпалил Алешке.
– А причем здесь монастырь? – невинно так удивился Алешка. – Он в колодец спускается.
– Зачем? За водичкой? Так она соленая. Проще в море набрать.
И тут нам стало ясно – там, в этом колодце кроется разгадка монастыря и его черных монахов.
– Ладно, – сказал Алешка. – Лезь первый. Так и быть. Ты старше, а я…
Он, наверное, хотел сказать, что не такой он дурак, чтобы первым лезть в таинственный колодец. А я, значит, такой…
Мы подхватили лестницу и помчались к колодцу. И вот теперь мне стало ясно, зачем в его края вделаны стальные скобы – как ручки у кастрюльки. Дело в том, что на одном конце лестницы был прикреплен мощный карабин. Мы его на одной скобе так и защелкнули. Лестница упала вниз и закачалась, повиснув во всю глубину.
Воды в колодце сейчас было мало. Если смотреть сверху – на метр, не больше от его дна, усеянного камушками.
– Ты камешки собери, – посоветовал Алешка. – Несколько штук, вдруг это золотые самородки. Или драгоценные камни. Мы тогда Арчилу сто банок чернил купим.
– Зачем ему столько? – я снял футболку и шорты, остался в плавках – а то вдруг сорвусь в воду, – и начал спускаться в колодец.
Сколько раз я видел в цирке и в кино, как легко и ловко артисты лазают по таким лестницам. У меня получалось совсем по-другому. Лестница шевелилась подо мной, как живая, деревянные ступеньки норовили вырваться из-под ног. Я все время стукался о стенки колодца то боком, то спиной, то коленками. А один раз даже лбом. Хорошо еще, что стенки колодца были совершенно гладкие, будто кто-то просверлил его в толще скалы громадным сверлом. Но, наверное, так отполировала его вода за многие сотни, а то и тысячи лет.
