Сергей восхитился – так быстро Аня стала женщиной! Милый маленький каприз – «дай мне чаю», но как он выдает женщину, которую любят, и которая знает, что ей готовы служить! Он присел возле Ани на корточки, уткнулся головой в ее колени. Потом взял узкую стопу, обтянутую тонким чулком, и поцеловал просвечивающуюся розовую пятку:
– Сейчас, моя принцесса! Чай есть. И еще могу ваше высочество покормить – моя мама готовит исключительно вкусную еду. Будешь есть вкусную еду?
– Буду, – призналась Аня.
В холодильнике обнаружились борщ и куриные отбивные; Аня пожелала и то, и другое. Они обедали вдвоем, и это было так непривычно и странно – Аня Ольховская на его кухне, ест борщ, приготовленный его мамой – бог знает, к каким изыскам Аня привыкла дома! И смотрит на него доверчиво и по-прежнему чуть испуганно.
– Аня, я тебя обманул, – буднично начал он, как бы между делом, словно речь шла о выросших ценах на гречку.
Она отложила ложку и вопросительно посмотрела ему в глаза.
– Я – не программист, и уж точно не работаю в издательстве «Стар Медиа». Я всего лишь – водитель маршрутки, номер двести сорок пять, маршрут рынок-вокзал.
И продолжил доедать свой борщ. Мама и правда готовила вкусно. Пальчики оближешь.
Аня не обиделась и даже, кажется, не слишком удивилась!
– А почему ты меня обманул? – спокойно полюбопытствовала, снова взялась за ложку и быстро опустошила тарелку.
– Здорово готовит твоя мама! Спасибо. Ну, так почему?
– Ну… не знаю. У нее талант, наверное. Вкусно готовить.
– Да я же не о том! Почему ты меня обманул? – повторила она свой вопрос.
– Ты мне показалась… такой девушкой… Такой недоступной… Я подумал – не захочешь даже разговаривать с простым парнем.
– Ну, я же в парке с тобой заговорила! – напомнила она. Улыбнулась и протянула ладонь:
– Ну все, мир? Я тебя прощаю, водитель маршрутки!
Он сжал ее пальцы и перецеловал каждый – совсем как пару часов назад в машине, и ему захотелось превратить эти нежные касания губ к ее пальцам в некий ритуал, каждый раз напоминающий: я люблю тебя, я позабочусь о тебе, я всегда буду рядом…
Всегда – рядом. Сколько продлится еще это «всегда»? Прошло два месяца; но никакого ухудшения, о котором его предупреждала Вера Николаевна, так и не наступило. Наоборот – ему казалось, что Аня чувствует себя лучше, да и не выглядит смертельно больной. Он не понимал, что происходит, а спросить было не у кого. У Веры Николаевны он спросить стеснялся. Не мог же он, в самом деле, задать вопрос: «А почему это Ваша внучка до сих пор жива?» И боялся спросить у Ани, как она себя чувствует, хотя при других обстоятельствах такие слова были бы просто проявлением заботы.
