Когда забирал Аню из института, напустил на себя загадочность – сказал, что приготовил для нее сюрприз, а дальше затаился, как партизан, и на все нетерпеливые вопросы девушки отвечал только:
– Потерпи, сейчас узнаешь!
Увидев, что подъезжают они к Серегиному дому, Аня, может, и разочаровалась немного, но вида не показала. И лишь войдя в квартиру, поняла, что ее ждет романтический ужин. Разочарование пришлось задавить в самом зародыше – какая же девушка не мечтает о романтическом ужине? И хотя ей все эти свечи-приборы-деликатесы всегда казались мещанской пошлостью, не смогла скрыть восторга. Ведь он так для нее старался!
В комнате Сергея был накрыт журнальный столик – по всем правилам этикета. Даже застелен большой белоснежной льняной салфеткой! Сергей обнял Аню и проговорил тихо:
– Я приготовил для тебя кое-что особенное…
– Ты? Серьезно? Умеешь готовить? – от удивления Анины глаза стали как блюдца.
– У тебя глаза как блюдца, – засмеялся Сергей. – Блюдца, полные темного шоколада!
– Это тебе после кулинарных упражнений всюду еда мерещится? – поинтересовалась Аня, разглядывая яства.
Рыба оказалась вкусной, а от трюфелей Аня отказалась. Самому же Сереге было поглощать конфеты неловко – любовь к сладкому казалась ему недостойной настоящего мужчины, и он как-то сразу перешел к поцелуям и прочим доказательствам его мужественности, в которых, впрочем, девушка вовсе не нуждалась: она и так знала, что лучше Сергея нет никого. На всем белом свете.
Дома никого не было. Отлично, можно, наконец, побыть дома одному, без всего этого бедлама и постоянного шума. Вадим даже поморщился – так достала его постоянная движуха в маленькой убогой квартирке!
Казалось бы, и людей немного, и все при деле – но как соберутся вместе да начнут трындеть – хоть убегай. Вадим, в общем-то, так и делал, стараясь избегать домочадцев – чем дальше, тем больше они его раздражали. Нормально провести время в своем собственном доме удавалось лишь в те редкие часы, когда все остальные были за пределами территории. Мелкая – в школе, маман – в своем чертовом издательстве, а придурковатый братец крутил баранку своей дебильной маршрутки.
Вадим взял сигареты и вышел на балкон. Там сушилась постиранная одежда, и он нервно сдвинул ее в сторону, чтобы не мешала. Две прищепки с треском слетели с веревок, на пол упала темно-синяя мужская рубашка. Вадим проводил ее злобным взглядом (так, словно этот клочок ткани стал последней каплей в его бедствиях) и вдруг изумленно замер. На этикетке у ворота красовалась надпись Baldessarini, и это была не его рубашка! Откуда, блин… Откуда у этого убогого брендовые шмотки?!
