Кажется прошла неделя, может быть больше. Время перестало для меня существовать, а может я перестала существовать для времени. Постоянно заходила мама, задавая одни и те же раздражающие вопросы о моем самочувствии. Это походило на постоянное жужжание, словно вокруг летал рой назойливых мух, но она выглядела так встревоженно, что каждый раз когда я хотела прогнать ее, внутри все сжималось, как если бы я наелась червяков.
Маленькое бледное личико мамы, когда-то принадлежало полной жизненной энергии женщине с копной светлых волнистых волос и глазами такими синими, что они отливали лиловым. Теперь, она была похожа на одну из неудачных восковых фигур с свалявшимися не опрятными волосами и вечно красными глазами. Конечно она плакала. Плакала когда я сутками спала, когда не выходила из комнаты, когда она слышала мои всхлипы и когда я отказывалась от еды.
Мой желудок не желал принимать пищу, изредка мне удавалось проглотить хоть небольшой кусочек. Вся еда на вкус напоминала резину, в лучшем случае остывший кисель. Время остановилось и лишь день сменяющий ночь говорил о том, что где-то там, жизнь продолжается. Только не для него, а для меня?
* * *
Наверное уже прошло много времени, тело полностью восстановилось, но я так и не смогла заставить себя выйти из комнаты. В ней было темно как в подземелье потому, что большие окна были затемнены почти полностью, пропуская лишь немного естественного света.
В один из таких дней я проснулась и нехотя открыла глаза. И я снова одна в комнате со своими страхами. Один на один со своей болью. Моя спутница – пустота. На кровати, рядом со мной, стоял поднос с чашкой кофе и красным конвертом. На нем была дата – шестнадцатое августа. Значит прошло уже пять месяцев, так больно, как будто это было вчера. На конверте светлела печать Приствонского университета. Я ущипнула себя за руку, только бы не разреветься.
Я еще долго сидела с конвертом в руках и не решалась его открыть. Мы с Кейлом очень этого хотели. Мы подали заявки в Пристронский университет, рисуя себе прекрасное будущее. У обоих были высокие шансы попасть туда. Разница между нами была в том, что стоило это очень дорого и мои родители могли оплатить, а его нет. Из-за этого он и решился участвовать в гонках, ему нужны были эти деньги.
Мои дрожащие руки вскрыли конверт, внутри было поздравление с началом нового учебного года. Из груди вырвался стон. Теперь, когда не было Кейла, мне было тяжело даже держать письмо в руках – тонкий, почти прозрачный лист стал неподъемным.
