Палермо загнал его в угол, из которого не было выхода, и было очевидно, что постарается и впредь продолжать в том же духе. Святой понимал, что любые колебания с его стороны только укрепят подозрения. Все было бы довольно грустно, но философия Темплера не оставляла места тщетным сожалениям.
— Если это ваше окончательное предложение, то от него дурно попахивает, — заявил он решительно и увидел у себя перед носом дуло пистолета мистера Палермо.
— Ты идиот, — прорычал Палермо.
— На всех мозгов просто не хватит, — протестующе заметил Саймон. — Поэтому все они достались тебе в качестве компенсации за твою физиономию.
Лицо Палермо помрачнело, но он сдержался и промолчал. Не оборачиваясь, приказал Алистону:
— Свяжи ему руки за спиной.
Алистон исчез на кухоньке, было слышно, как он снимал с веревки белье. Святой невозмутимо покуривал и прикидывал расстояние до челюсти мистера Палермо. Около пяти футов. Он скользнул одной рукой под стол, прикидывая на ощупь его вес, но Палермо уже почувствовал опасность.
— Положи руки на стол.
Алистон уже вернулся, и Палермо вынул сигару изо рта.
— Руки за спину! — потребовал он.
Святой в последний раз затянулся, аккуратно положил окурок в пепельницу, и только тогда выполнил приказ. Алистон молча связал ему руки. Когда он закончил, Палермо спрятал оружие и лично проверил крепость веревок.
— Ну как тебе они, Арт? — мягко заметил Саймон. — По-моему, неплохо. Должно быть, он брал уроки вязания.
Девица, вернувшаяся в комнату, время от времени бросала на них недоуменные взгляды. Палермо повернулся к ней.
— Нагрей ложку докрасна на огне, — приказал он. — Ту компрендес?
Девица тупо уставилась на него. Палермо стукнул кулаком по столу.
— Ту хас ондо? — рявкнул он, и та пулей вылетела из комнаты. У Алистона нервно задрожала щека. Его лицо побледнело, пару раз он открывал рот, как будто хотел что-то сказать, но отказывался от этих попыток, заранее зная неизбежный ответ.
— Мне… мне лучше отправиться на поиски такси, — решился он наконец. — Мы не можем терять столько времени.
— Хорошо. Я сам порасспрошу этого парня.
Лицо Алистона залилось нездоровым румянцем, и тут же стало мертвенно-бледным. Несколько раз он ловил воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег. Наконец справившись с собой, он направился к двери. Палермо проводил его взглядом и с ухмылкой заметил:
— Сесиль неплохой парень, но слишком мягкосердечный. Это единственный его недостаток.
— Я понимаю, у вас этою недостатка нет, — заметил Саймон.
