Мы пересекли поселок, который по количеству одинаковых домов, пожалуй, можно было бы считать довольно большим городом, а через две-три мили наша машина въехала через украшенные замысловатым орнаментом ворота в парк.
Поместье было похоже на то, из которого меня увезли, — те же ухоженные клумбы, бархатные лужайки, весенние цветы, но здания здесь были совсем другими: небольшие дома разного стиля, иные напоминали просторные коттеджи. Мои болтливые спутницы притихли и с опаской смотрели по сторонам.
Машина на мгновение остановилась, и малютка-водитель справилась у амазонки, одетой в комбинезон, с лотком для кирпичей на плече, куда нам ехать. Та указала дорогу и, увидев меня в окно машины, доброжелательно и почтительно улыбнулась. Вскоре мы остановились перед крыльцом двухэтажного особняка в стиле эпохи регентства.
На этот раз никто не предложил мне больничную каталку. Малютки-санитарки, к которым присоединилась водитель машины, суетясь и подпирая меня со всех сторон, помогли мне преодолеть все препятствия и войти в дом.
С трудом протиснувшись в открытую дверь, я очутилась в красивой комнате, изысканно меблированной в стиле той же эпохи, где в кресле с высокой удобной спинкой перед горящим камином сидела седая женщина в пурпурного цвета шелковом платье. Лицо и руки свидетельствовали о том, что она очень стара, но ее живые глаза светились умом.
— Рада приветствовать вас, дорогая, — произнесла она отнюдь не старческим голосом.
Она указала глазами мне на стул, но потом, еще раз окинув меня взглядом, произнесла:
— Я думаю, на диване вам будет удобней.
Я с сомнением и опаской посмотрела на диван — прекрасный образчик салонной мебели восемнадцатого века.
— Он выдержит такую тяжесть? — с сомнением спросила я.
— О, конечно, — сказала она не очень уверенно.
Моя свита осторожно усадила меня на диван и в испуганном ожидании замерла. Когда диван, жалобно скрипнув, однако же, выдержал мой вес, старая леди отпустила санитарок и, взяв в руки серебряный колокольчик, позвонила. В комнату вошла хоть и крохотная, но самая настоящая горничная.
— Принесите вина, Милдред, — распорядилась, старая леди. — Вы пьете вино, дорогая?
— Д-да, да, благодарю вас, — сказала я каким-то ослабевшим голосом. — Простите, миссис… мисс…
— О, мне следовало бы сначала представиться. Меня зовут Лаура. Не мисс и не миссис, а просто Лаура. А вы, я знаю, Оркис, мамаша Оркис.
— Так они зовут меня здесь, — с отвращением согласилась я.
