- Обложили мы его в молодняке, как зайца, - разглагольствовал Павел Ярош. - Даже не успел поговорить с Люциной, а мы уже выскочили из укрытия. Удирал и навалил в штаны со страху. - Яйца мы ему хотели вырезать, хвалился Стасяк.
- Ага. Вот этим ножом. - Ярош размахивал рукой, и острие ножа поблескивало на солнце.
- Мы хотели его поймать, повалить на землю и кастрировать, как жеребца, - радовался Стасяк. - Чтобы больше не портил наших баб. Только доктор нас удержал, отвлек разговорами и взял для нас у Кручека на литр водки.
- Причиталось нам за эту беготню, - поддакивал Зентек. Понравилось это дело плотнику Севруку, хоть он и не представлял себе, как он, в своих тряпичных башмаках, мог бы гнаться за кем-то по молоднякам. Меньше это понравилось молодому Галембке, потому что он любил заглянуть к чужим женщинам, и мысль о вырезании ядер за прелюбодеяние его пугала. Старый Крыщак искренне сказал:
- Правильно вы поступили с Люциной. Не пошла бы она в молодняк, если бы не хотела. Кручек ни в чем не виноват.
- Но яйца такому неплохо бы вырезать, - повторял, радуясь этой мысли, Стасяк.
Антек Пасемко весь позеленел. Он, возможно, был более впечатлительным, чем другие, и теперь представил себе, как это гонятся за человеком по лесу, как его на землю валят, острым ножом мошонку с ядрами вырезают.
- Я возвращаюсь на Побережье. Там снова буду работать, - заявил он ни с того ни с сего.
Удивился молодой Галембка, который боялся всякой работы. - То ли тебе у нас плохо? Мать тебя даром кормит, ничего дома не делаешь, а там работать велят.
- Не хочу тут жить. Это мерзкая деревушка, - ответил он решительно. Два дня спустя доктор Неглович утром ехал в поликлинику в Трумейки и на остановке возле магазина заметил Люцину Ярош с большой, как сундук, картонной коробкой, в которой она собиралась везти свой телевизор в ремонт. Одновременно с машиной доктора к остановке подъехал и автобус, но Ярошова подумала, что на "газике" доктора она даром и гораздо быстрее доедет до Трумеек. Она остановила Негловича и спросила его, не может ли он ее подвезти.
Неглович на глазах у людей вышел из своего "газика" и сказал громко, чтобы все слышали:
- Женщина в наше время может делать со своей задницей все, что ей нравится. Но, кроме задницы, у женщины должна быть и честь.
Сказав это, он сел в машину и уехал в Трумейки без Ярошовой и ее поломанного телевизора.
Услышал слова доктора водитель автобуса и, заинтересовавшись, начал выспрашивать у людей, почему это доктор так отчитал женщину с телевизором. Тут же нашлись такие, которые сообщили ему, что у Ярошовой был любовник, а когда он ей надоел, она рассказала о нем мужу и его товарищам и заманила его в ловушку.
