Московский князь Иван Калита водил дружбу с своим родственником ханом Узбеком и с помощью татар царя воевал Литву. Литва же поддерживала хана Тохтамыша. Многие татарские мурзы тогда толпами бежали в Литву от жестокости хана Узбека. Часть выходцев из Орды потом вернулась обратно на Родину, но большая часть мурз предпочла остаться в Литве и органично слилась с русско-литовской знатью.
Тохтамыш, лишенный престола Джанибеком, сыном хана Узбека, бежал в Литву, где за помощь в возвращении на сарайский престол отказался в пользу Гедемина от своих прав на Москву и по всей видимости на Крым тоже. Благодарный за такой щедрый подарок Гедемин помог вернуть Тохтамышу вожделенный ордынский престол. Однако несмотря на литовскую помощь серебром и воинской силой, Тохтамыш продолжал терять контроль над огромными территориями. Так, ему пришлось даровать ярлык на ханство Эдиге, провозгласившему себя бием ногаев. Десятки тысяч татар стали переселяться за Волгу. Вновь образованный юрт стал прибежищем всех мангытов, разрозненных по степям. Даже бывший беклербек Тохтамыша, брат Эдиге, переселился за Волгу. Впрочем, после конфликта между Тохтамышем и Эдиге, из-за угнанного табуна лошадей, мангытские воины форсировали Волгу и сын эмира Нур-ад-Дин зарубил хана Тохтамыша. То, что одна из жен эмира Эдиге, была дочерью Тохтамыша, дела не меняло, у эмира были десятки жен.
При новом ордынском хане, беклербеком стал брат Эдиге, тем самым мангытский юрт стал контролировать Дешт-Кипчак. По сути, эмир Эдиге самостоятельно управлял и распоряжался Джучиевым улусом, занимая скромную должность беклербека при царе ордынском. По статусу Эдиге был «великим князем» татар, равным московскому и литовскому государям. Но усиление власти эмира заставляло его по иному относится к русским князьям. Для них он стал отцом. Совсем по другому Эдиге именовал себя с потомками Тимура, для них он был верным рабом и слугой. Не являясь по крови Чингизидом, эмир придумал историю своего происхождения от первых халифов эпохи Мухаммеда. Для мусульман Орды этого оказалось достаточным. Проблема была только в том, что не все татары были мусульманами и эмир стал энергично насаждать ислам в подвластных ему территориях.
Через два года после Куликовской битвы, Тохтамыш сжег Москву. Штурмом взять город, у татар не получилось, но хитрость брала и не такие твердыни. Но политически Тохтамыш проиграл князю Дмитрию. Москву он сжег, население вырезал и только. Князь убежал и того и гляди ударит по татарам. Переговоры прошли не совсем удачно. Дмитрий наотрез отказался платить выход за Владимирское княжество, согласился лишь заплатить за свое Московское княжество, но вычел из суммы большую часть денег за битву против Мамая, да так хитро все преподнес, что не он, князь Дмитрий, должен платить, а Тохтамыш оказался должен Дмитрию. Понятно, что московский государь не сам до этого додумался, бояре-советчики у князя — те еще волчара. И ведь в своем праве шельмец. Так что ушел Тохтамыш несолоно хлебавши, Москва согласилась платить выход и дальше, но только за себя, а недоимки за много лет от Владимирского княжества пусть платит новый Великий князь Владимирский, да хоть Тверской князь им станет, Дмитрию дела нет. Земли владимирского княжества московский князь под своей рукой оставит, а титул с долгами ему не нужен, пускай хан отдает его кому хочет. Вот примерно в таком ключе проходили переговоры между Дмитрием и Тохтамышем.
